Долгое возвращение, часть 1, глава 2.

Гаури рассмеялся, и привычным жестом потрепал Лину по голове (что она восприняла философски) и сказал:

— Ну, с некоторыми магами этим техам в любом случае конкуренции не светит!

Лина мрачно покосилась на него.

— Ты так в этом уверен, милый?

— А что, это не так? – глазами оскорблённой невинности посмотрел на неё Гаури.

Волшебница только покачала головой:

— А вспомни-ка, если получится, ТУ САМУЮ бомбу Джилласа…

Воин и королевская чета синхронно позеленели – воспоминания были не из приятных. А Лина, заметив вопросительный взгляд Эльны, привычно пустилась в пояснения:

— Джиллас – один наш знакомый, лис, гениальный изобретатель и пиротехник, и вообще большой любитель всякий взрывоопасных поделок. И однажды он ухитрился собрать бомбу, по мощности равную Драгон Слейву.

— Драгон Слейву? – потрясённо переспросила девушка, тоже бледнея. В сказанное верилось с трудом… но верилось – слишком красноречивой была реакция остальных. Эльна попыталась представить себе подобное – но мысли моментально потекли в другом направлении.

— Г-госпожа Л-лина, — пролепетала девушка, заикаясь, — а… а он во Внешнем Мире один такой гений?

Лина вздохнула и опустила глаза.

— Насколько мне известно – нет. Но это только насколько мне известно. И гарантий, что второй такой гений не объявится завтра, у меня нет и быть не может.

В гостиной повисло тяжёлое молчание. Все четверо в красках себе представили, что может начаться в мире, если означенный гений решит развернуть производство… Все четверо понимали, что будет, если вышеуказанный гений встретится к кем-то вроде недоброй памяти Джаконды. Молчание прервал Зелгадисс:

— Ладно, хватит. В любом случае, никаких известий о подобном мы не получали, так что лучше займёмся более насущными проблемами. Можешь говорить что угодно, Амелия, но я по-прежнему не понимаю причин столь резкого изменения политики. Я смотрел архивы разведки – ещё десять лет назад Морис и не думал завязываться с Внешним Миром, более того – высказывался он о нём далеко не уважительно. Подбивал клинья ко многим магическим фракциям, ища их расположения, склоняя на свою сторону. А потом – в течение какого-то года – словно подменили человека. И это мне решительно непонятно.

Лина вздохнула, и облокотилась на стол, занавесив глаза чёлкой. Кое-что становилось на свои места, но далеко не всё…

— А вот мне причины понятны. Неясно другое – откуда он всё это узнал десять лет назад, и почему поверил?..

— Что ты имеешь в виду, Лина? – насторожился Зелгадисс. На его памяти, таким тоном волшебница говорила крайне редко – но, как говорится, метко. И это нервировало, если не сказать – пугало.

— Госпожа Лина, немедленно прекратите играть в Кселлоса и говорите прямо! – Амелия сверкнула глазами и добавила для пущего эффекта:

— Во имя Справедливости!

Рыжеволосая волшебница усмехнулась.

— Кселлоса, говоришь? А он, кстати, наносил мне визит. Утром того дня, когда умер Император, а я получила от его доверенного лица кое-какую информацию.

— Кселлос? – подскочил на месте Зелгадисс, — что ему было надо?

— Ничего, по сути, — холодно ответила Лина. – И не перебивай меня, Зел. И так говорить тяжело.

— Хорошо, — экс-химера кивнул, и с хмурым видом приготовился слушать.

Удовлетворённо опустив веки, волшебница немного помолчала, собираясь с мыслями, и заговорила:

— Доверенное лицо Эникея фон Медигана – это Заместитель Ректора Астен Руагарди. К нему я пошла по поручению самого Императора, с которым говорила накануне.

При последних словах Амелия вскинулась, но смогла сдержаться и промолчать. А Лина тем временем продолжала:

— Эникей уже знал всё, и то, что я собираюсь вам рассказать, и то, что его сын и внук погибли. Он знал, что я не отдам Эльну для династического брака, и попросил меня уехать сразу же после получения информации. Информации об ослаблении магии.

— Об ослаблении магии? – тут сейрунцы не сдержались, принявшись переглядываться, и Лина не стала на них кричать. Она помнила письмо Амелии.

— Да. Информация получена из анализа статистики по количеству, силе и потенциале студиозусов Академии за последние двадцать пять лет. Именно тогда впервые было зафиксировано уменьшение конкурса на одно место.

— А семь лет назад, — тихо проговорила Амелия, — впервые отметили уменьшение потенциала. Так?

— Откуда ты знаешь? – даже не потрудилась выказать удивление Лина, — шпионы поработали, или?..

— Или, — вздохнул Зелгадисс, — а точнее – Квентин. Расскажи, сын, только не слишком развёрнуто, ладно?

Юноша, на которого устремились все взгляды, сделал равнодушное лицо, но по блеску глаз было видно, что ему приятно, что его труды оценили.

— Рассказывать особенно нечего. Приблизительно три месяца назад я в процессе изучения истории магических традиций решил проштудировать данные по волшебникам и Академии Белой Магии, и заметил несколько деталей, не то что взволновавших меня, но… вызвавших подозрения. Пришёл к родителям, продавил идею, собрал помощников, провёл исследование… результаты мы получили четыре дня назад – за час до того, как прилетел голубь из посольства в Эльмекии.

— Понятно, — Лина закрыла глаза, а когда открыла их, по ним мало что можно было прочесть.

— Одновременно с вашим письмом я получила письма от Сильфили, Филии и Мартины с Зангулусом. Вы нечто подобное получали?

— Да, госпожа Лина, получили, — Амелия вздохнула, посмотрела на подругу несчастными глазами, — и думаю, мы с вами чувствуем одно и то же. Особенно от того, что написала Филия…

Снова повисла тишина. В серый сумрак за окном словно плеснули разведённых чернил – надвигался вечер. На цыпочках в зал прокрались слуги, осторожно зажгли огонь в камине – не для тепла, для уюта – и так же на цыпочках удалились.

— Лина, а что всё же Кселлос к тебе приходил? – решил разорвать молчание, а заодно – попытать счастья во второй раз Зелгадисс.

Волшебница поморщилась – этим кусочком своей памяти ей вовсе не хотелось делиться с друзьями. Но делать было нечего – все взгляды сошлись на ней, и взгляды эти были требовательными.

— О Кселлосе скажу только одно: он был полностью серьёзен. Ни намёка на го обычные шуточки с прибаутками. Он даже улыбаться перестал. А мы с вами знаем – Кселлос перестаёт улыбаться только если ситуация уже вышла за пределы катастрофической. И так я ему и сказала. И потребовала ответа.

— А… а он что? – у Амелии перехватило дыхание.

— Он сказал, — голос Лины звучал тихо и хрупко, как треск первой осенней льдинки на луже во дворе ранним утром, — он сказал «мир меняется, не очень весело, и очень неправильно». И ушёл.

Некоторое время все молчали – переварить сказанное было не просто. Конечно, так, как основная команда, Кселлоса знали не все – но выражения лиц рассказывающей Лины, и слушающих Зелгадисса и Амелии говорили сами за себя.  Принц Кристофер, негласный глава Сейрунской разведки и контрразведки, что-то шептал на ухо внучатому племяннику, Квентин кивал. Алекс задумчиво похрустывал печеньем, и только Эльна недоумённо оглядывала остальных. Наконец она не выдержала:

— Госпожа Лина, а кто такой Кселлос?.. Вы обещали рассказать попозже, но потом всё завертелось, и я забыла…

Волшебница вздохнула и смущённо почесала затылок.

— Видишь ли, Эльна, — начала она, осторожно подбирая слова, — я не забыла, но… можно сказать, выжидала, когда вокруг окажется как можно больше народа, кто мог бы подтвердить мои слова. Видишь ли, Кселлос – монстр.

У Эльны отвисла челюсть.

— М-монстр? Он?

Образ милого и обаятельного парня, пусть и чудаковатого, категорически не желал увязываться с понятием «монстр», имеющимся до этого момента в голове девушки. Озадаченная, если не шокированная, Эльна оглянулась на наставницу – чтобы увидеть, как она сидит, устремив в никуда обычно ясный и пристальный взгляд алых глаз. Не решившись окриком и ли прикосновением потревожить её, девушка оглянулась, надеясь прочитать в глазах окружающих хоть что-нибудь осмысленное – свои мысли голову, похоже, покинули.

— Монстр, Эльна, монстр, — Зелгадисс, видя, что Лина изволила погрузиться в размышления, решил взять на себя её роль.

— На данный момент – четвёртый по силе в мире, — рыжеволосая волшебница начала выходит из неожиданной прострации, но целиком в реальный мир пока ещё не вернулась. – И предвосхищая твои дальнейшие вопросы, то… Если ты получила свою оценку по демонологии заслуженно, то должна помнить изначальную схему. И то, что от неё осталось – тоже должна помнить. Или хотя бы представлять.

— Помню, госпожа Лина, — Эльна кивнула, ожидая подтверждения, или одобрительного кивка, но Лина сидела неподвижно, и девушка решила продолжать. —  Четыре Бога-Дракона, пятеро Великих Монстров. Но так как заклинания, обращённые к Монстру-Дракону Гааву и Правителю Ада Фибриццо уже почти тридцать лет не действуют, то сьентифики заключили, что эти двое Владык более не присутствуют в мире живых. И если это так…

Девушка слегка сморщила кончик носа, пробарабанила пальцами по столешнице, и решительно закончила:

— То ваш знакомый, по-видимому, один из Священников или Полководцев Повелителей Монстров. Но это только если съентифики не ошибаются.

— А что думаешь по этому поводу ты сама? – голос рыжеволосой волшебницы был обманчиво-ровен и спокоен.

Эльна набрала в грудь побольше воздуха.

— Я думаю, госпожа Лина, что прежде всего надо спросить об этом вас.

На губы чародейки наползла довольная ухмылка.