Глава 1.
Воспоминания о прошлом.
«Поговорим о странностях любви
Другого я не мыслю разговора»
А. С. Пушкин.
Солнце уже клонится к закату. Теплый ветерок лениво дует в сторону королевского дворца, который стоит прямо в центре огромной белой звезды. Звезду образуют улицы большого города. Догадались, что за город?
Догадались. Конечно, это Сейрун. Сколько славных названий! Оплот белой магии, и еще много чего в этом роде…
Когда говоришь о Сейруне, об этом, казалось бы, идеальном городе, невольно напрашивается вопрос: кого надо благодарить за все это великолепие? Наверное, тех, кто стоит в этом городе у власти. Король там… королева…
Но в Сейруне нет ни первого, ни второго. Там есть кронпринц и принцесса. Принцесса, всем нам хорошо известная…
Амелия была здесь, в своем родном городе уже три недели. Девушка занималась делами своего государства, как и полагается законной принцессе Сейрунской. В свои шестнадцать лет Амелия уже могла подписывать кое-какие бумаги, а отец (который, к слову, был сейчас в отъезде) Амелии доверил принцессе малую королевскую печать. Конечно, Амелия старалась все делать, как нужно, и как можно больше. Амелия любила свое государство, что в принципе понятно. Однако… как ни крути, все это утомляет…
Обратимся взорами к дворцу. Там, на большой высоте, и в самой, пожалуй, красивой комнате, если не считать тронного зала, располагалась уже упомянутая Амелия Вил Тесла Сейрун. На столе принцессы были сложены бумаги, требовавшие подписи и печати. Однако Амелия не обращала на это внимания. Сейчас не то время. Сейчас закат.
А на закатах обычно очень красиво. Особенно в Сейруне. Когда небо окрашивается в красные, золотистые и лазурные тона… Такое нельзя пропустить… В комнате Амелии был широкий балкон – отличное место, чтобы наблюдать за этим красивым явлением.
Сейчас Амелия как раз и была на балконе. Отсюда было видно весь город, и даже поля за стенами из белого камня. Красные и темно-оранжевые лучи закатного солнца окрашивали мраморные плиты балкона в осенние тона. Около солнца, уже наполовину закрытого линией горизонта, сгустились облака, слегка рваные, розоватые. В лицо Амелии дул теплый ветер. В такие красивые и уютные моменты, которых за последние годы в жизни молодой принцессы было довольно мало, так и хочется погрузиться в воспоминания.
Ровно три недели назад четверо героев, одним из которых была сама Амелия, расстались друг с другом на перекрестке трех дорог во Внешнем мире. Амелия выбрала свою дорогу – направилась в ближайший портовый город, чтобы там, на корабле, добраться до полуострова, где располагался Сейрун. Двое других героев – Лина и Гаури, неразлучная пара, выбрали свою дорогу – пошли исследовать Внешний мир, и новые земли, открывшиеся перед ними. А четвертый герой – Зелгадис, повернул назад, и пошел по третьей дороге – в Пустыню разрушения, надеясь найти там исцеление для себя.
Надо сказать, Амелия скучала. Скучала по своим друзьям, по тем приключениям, которые им всем пришлось пережить. Иногда, глядя на горизонт, Амелия задумывалась: «А что там с ними происходит? В какие неприятности они влипли?».
Тягостно сидеть на одном месте, когда остальные путешествуют… Часто Амелия восстанавливала в своей памяти тот день, когда все они еще были вместе. Был вечер. Герои вошли в город Внешнего мира, и после недолгих поисков Лина отыскала в городе приличную таверну. Зелгадис сразу поднялся на второй этаж по каким-то своим причинам. На протяжении двух с лишним часов Лина и Гаури уплетали свой ужин, Амелия некоторое время сидела с ними, а потом, когда между Линой и Гаури началась драка за последний кусок мяса, принцесса поднялась наверх, чтобы поспать. У Амелии и Лины была своя комната, у парней – своя. Амелия уже собиралась лечь, и даже сняла с себя свои браслеты со звездочками и розовое украшение на шею, когда внизу раздался грохот. Амелия спустилась вниз. Оказалось, что Лина швырнула в Гаури Файербол, а Гаури отлетел к стенке и опрокинул попутно несколько столов. В принципе, Амелия могла и не спускаться. Такие драки происходили часто.
Когда Амелия поднялась обратно и зашла в свою комнату, то обнаружила, что один из ее браслетов-ленточек исчез. Но девушка уже очень-очень устала, и решила поискать ленточку завтра утром. Амелия думала, что браслет, наверное, куда-то закатился. Под кровать, или еще куда-нибудь.
Но утром Амелия как-то забыла про свою ленточку. После продолжительного завтрака она вместе с остальными вышла из таверны, прошла весь город и вышла к развилке трех дорог. А там… там уже все ясно. Герои разошлись, и Амелия продолжила свой путь одна: сначала на корабле, а потом пешком, и так до самого Сейруна.
Амелия восстанавливала в своей памяти не только тот вечер, но и своих друзей, о которых целых три недели не было ничего слышно, что в принципе ненормально. Пожалуй, из всех людей, что встретила Амелия за свою жизнь, эти трое были самыми запоминающимися.
Лина… Этот ходячий вулкан эмоций, не признающий никакого порядка… Это было по-своему забавно. Амелию порой возмущало поведение этой волшебницы, противоречащее всем законам справедливости, но все это быстро, даже слишком быстро, забывалось. И если даже Лина бывала неуравновешенной, в ответственные моменты она зачастую спасала их всех. Хотя сама в такое время была не в лучшем состоянии.
Гаури… Такой смешной парень… Такой симпатичный, такой сильный, но с такими, мягко говоря, умственными отклонениями! Хотя порой он выдавал довольно умные вещи… В принципе, вся эта его глупость по большей части исходила от его плохой памяти, а это простительно. По крайней мере, Амелия так считала, а вот Лина – нет. И как часто они дрались! Даже из-за самых мелких деталей, из-за каких-то мелочей… Однако так смешно было смотреть, как Гаури, отчаянно размахивая руками, сдается на милость победителя, то есть, Лины, а та его великодушно прощает за то, что он стащил из ее тарелки колечко лука, кинув, напоследок, в парня Огненный шар.
Зелгадис … Вот о ком Амелия думала чаще всего, так это о нем. В самом деле, было о чем подумать, ведь он из всей компании оставался для Амелии самым загадочным. О нем можно было рассуждать с разных точек зрения.
Иногда Амелия думала о нем, как о хладнокровном воине-одиночке. Еще бы! Он был готов покрошить их всех в винегрет, когда отец Мартины предложил ему волшебную книгу Зоаны! Если бы Лина не стащила эту книгу из сокровищницы, то всем троим героям, то есть Лине, Гаури и Амелии, пришлось бы нелегко. Это еще учитывая то, что Амелия была просто неспособна причинить Зелу какой-то вред, как она уже выяснила в тронном зале королевского дворца Зоаны…
А иногда Амелия думала о нем, как о хорошем друге. Конечно, заслужить его доверие было нелегко, но если заслужишь… И вообще, это недоверие можно было легко истолковать, если заглянуть в прошлое этого парня. И потом… Он столько раз спасал ее, Амелию…
А еще он очень много знал и умел. Амелии казалось нереальным выучить столько за каких-нибудь там двадцать три года. А он знал. Знал астрономию, физику, механику… Он умел обращаться с астролябией, с этим сложным инструментом для определения координат, с огнестрельным оружием, о котором Амелия, будучи принцессой, и слыхом не слыхала. А уж о взломе механического сейфа девушка вообще молчала.
И на все это напрашивался один ответ – жизнь заставила, жизнь научила.
А еще, почему-то, по каким-то случайностям, когда героям в своих путешествиях требовалось разделиться, то Амелия всегда оказывалась рядом с Зелгадисом. Ну, почти всегда. Амелия очень к этому привыкла, и все никак не могла забыть те ощущения, которые испытывала в храме горы Коронай, когда Лине и Зелу выпали шарики одинакового цвета. Амелия не могла забыть не только ощущения, но и слова:
«- Нет, погодите! Господин Гаури должен идти с госпожой Линой!
— Амелия, ну что ты завелась! Мне, честно говоря, все равно.
— Да? Ну, если так, то ладно… Хотя… мне все равно кажется, что это нечестно…».
И после всех этих раздумий Амелия с удивлением замечала, что солнце уже успело сесть за горизонт. Небо еще оставалось розовым, а кое-где – золотисто-желтым, облачка еще не успели уплыть, а вот над головой Амелии небо уже стало ярко-ярко-синим.
Решительно отогнав от себя все мысли о прошлом, принцесса вошла в свою комнату, где стало немного прохладнее с тех пор, как Амелия ее покинула, и закрыла двери на балкон. Тяжелым взглядом обведя бумаги, все еще лежащие на ее столе, Амелия неохотно подписала некоторые из них, а потом плюхнулась на свою кровать с белым пологом. Сейчас у принцессы не было никакого желания разбираться в запутанных политических и экономических делах Сейруна.
Сейчас была уже почти ночь. Амелия повернулась на бок, и увидела в окно, что на ярко-синем небе появились первые звезды. В комнату закрался полумрак, который постепенно перерос в мягкую, приятную тьму теплой летней ночи. Глаза молодой принцессы медленно закрылись, а мысли провалились в бесконечную тьму – в объятья снов.
Глава 2.
Тайна библиотеки.
Утром Амелию разбудил луч утреннего солнца, бьющий в глаза, несмотря на задернутый полог. Закрывая глаза рукой, Амелия встала с кровати и отдернула его. Первое, что попалось девушке на глаза, были злосчастные бумаги.
— Господи, я, конечно, люблю свой город… – Негромко сказала Амелия неизвестно кому. – Но чтобы так… Нет, во имя справедливости, я должна сейчас же все это подписать…
После приведения себя в порядок, Амелия села за стол и вытащила из резной шкатулки перо и малую королевскую печать. Как же ее замучили эти государственные дела! Однако принцесса поставила печать на нескольких маловажных бумаг, связанных с торговлей, а потом подписала указ, изменяющий систему обучения магии.
И тут Амелия наткнулась на прошение, в котором было столько пунктов и подпунктов (а так же заметок и сносок), что у молодой принцессы аж в глазах зарябило. Не поняв ни слова из написанного, Амелия сдалась и отложила бумаги.
Неожиданно у девушки появилось чувство, что ей нужно зайти в библиотеку. Чтение никогда не было для Амелии необходимостью, как, например, для Зела, но это занятие расслабляло, а если попадалась хорошая книга, то Амелии было впору ставить табличку « С головой ушла в чтение. Вернусь не скоро».
Принцесса встала из-за стола и вышла из комнаты в хорошо освещенный, но пустой коридор. Прошествовав по коридору и спустившись по лестнице на два этажа вниз, Амелия оказалась перед красивыми резными дверьми в библиотеку. От легкого прикосновения двери открылись, и Амелия оказалась в просторном зале с множеством книжных шкафов, до некоторых из которых можно было добраться только с помощью левитации. Амелия была уверена, что в последний раз она брала хорошие книги на шкафах, что повыше.
— Левитейшн!
И вот Амелия уже парит в нескольких сантиметрах от нужной полки. Большинство из них было в темно-коричневых обложках с тиснеными золотыми буквами. Это были словари.
Внимание Амелии привлекла небольшая книжка в черной обложке. Осторожно взяв ее в руки, Амелия раскрыла книгу на середине и увидела, что между страницами был вложен небольшой лист бумаги – старый, пожелтевший.
Приземлившись, Амелия прочла название книги. Это оказался сборник коротких историй о путешествиях. Принцесса решила, что вполне сможет занять себя чтением этих историй и направилась обратно в свою комнату.
А там было уже совсем светло. Бросив книгу на кровать, Амелия вспомнила про лист пергамента, вложенный между страницами сборника. Это могла быть просто какая-нибудь После того, как девушка несколько минут осторожно полистала книгу, она отыскала этот лист. Здесь все было понятно, не то, что в государственных бумагах, и Амелия начала читать про себя:
«Из всех сил, что есть в нашем мире, ни одна не может сравниться в мощи своей с силой Повелителя кошмаров, иначе говоря, с Эль-самой. Но, закончив работу мою, я заключил, что есть одна сила, что близка Повелителю кошмаров по мощи. Имя силе этой – Время. Единственная слабость этой силы заключается в том, что Время можно подчинить себе. Время можно замедлить, остановить, и даже повернуть вспять. Но все это можно сделать, если ты достаточно много знаешь о Времени.
В ходе моих исследований, я нашел ответы на многие мои вопросы, но, к несчастью, срок моей жизни в этом мире подходит к концу, и я не успею сыскать подтверждение моим выводам. Однако я верю, что ты, герой, кем бы ты ни был, сможешь сделать это вместо меня. И если есть в сердце твоем силы отправиться навстречу приключениям, то прочти все, что я изложу ниже, со всей внимательностью, что есть у тебя в душе.
Сила Времени заключена в одном могущественном артефакте, который зовется Песками времени. Эти пески в давние времена были заключены в зачарованное стекло, так что вышли из всего этого песочные часы, обладающие магическими свойствами управлять временем. Эти песочные часы были отданы на хранение одному городу, чье название уже никто не помнит. Однако Пески времени, даже будучи заключенными в стеклянной тюрьме, делали свое дело – все жители этого города в скором времени состарились и умерли, причем раньше положенного им срока. В ходе работ моих я заключил, что Пески времени обладают своим собственным разумом, и стремятся вырваться из песочных часов. Однако этого нельзя допустить. Если Пески времени вырвутся из места своего заключения, то уже ничто не сможет сдержать их темной силы и возникнет ужасная путаница со временем, ибо Пески времени были созданы Хаосом, и превращают все вокруг себя в хаос. Пески времени, даже в зачарованном стекле, пагубно действуют на все живое. Именно они превратили территорию вокруг себя в пустыню, сгубив все растения в округе. Пески времени могут состарить человека на двадцать лет в два раза быстрее, чем это обычно бывает. Однако на неодушевленные предметы Пески времени имеют обратное действие.
Но это не главное. Главное в том, что Пески времени будут подчиняться только тому, кто по-настоящему чист сердцем и душой, не желает от Песков времени зла, и ничего для себя не просит. В противном случае Пески времени, используют свои силы, чтобы человек, пришедший управлять Песками, разбил зачарованное стекло. Но, как я уже говорил, этого нельзя допустить.
Так что, герой, хорошенько подумай перед тем, как пуститься в путешествие с целью завладеть Песками времени. Если в душе твоей есть хоть капля сомненья в чистоте собственного сердца, то лучше и не пробовать зайти в заброшенный город – хранилище Песков времени, ибо ты сам можешь стать причиной величайшей катастрофы в истории этого мира».
Подписи после всего этого не стояло.
У Амелии глаза на лоб полезли. Да что такое все открытия Лины по сравнению с тайной, которую только что узнала она? Интересно, кто же это написал? Да она просто обязана проверить все, что было написано в свитке! Вот только…
Только Амелия не знала толком, чиста ли ее душа. Стоило хорошо подумать перед тем, как решиться идти. И потом, в свитке не было указано места, где были спрятаны Пески времени.
Но уже через минуту, перечитав свиток еще раз, Амелия все поняла. Место – это пустыня. А пустыню Амелия знала только одну. Но вопрос о душе был до сих пор не решен.
— Чиста ли моя душа? – думала Амелия, склонившись над свитком. – Неясно. Хотя, вроде, я всегда стремилась к справедливости.
Но ничего о себе нельзя знать наверняка. Хотя через пятнадцать минут раздумий Амелия решила, что ей так и так нужно уходить из Сейруна. Государственные дела, все эти бумаги, разные там указы, прошения… Все это успело надоесть Амелии за три недели. А тут – блестящие перспективы… К тому же, у Амелии будет хороший шанс встретить кого-нибудь из старых друзей – ведь все они еще во Внешнем мире.
Через пять минут Амелия приняла окончательное решение – пуститься в новое путешествие во Внешний мир, и даже составила план путешествия: сначала – в мелкий портовый город близ Сейруна, который все называют Терминус. Потом – несколько дней плавания на небольшом торговом корабле, и – Внешний мир! А дальше уже пешком…
Через минуту Амелия уже была самым счастливым человеком в Сейруне – мысли о предстоящем путешествии захватили ее и унесли в объятия мечтаний.
Следующие несколько часов проходили в подписывании последних бумаг, и сладостных мечтаниях о предстоящих приключениях. Амелии вообще нравилось путешествовать, ощущать приятный морской ветер, чувствовать, как ветви задевают лоб и щеки. Девушке никогда не сиделось на месте. Те дни, когда принцесса путешествовала вместе со своими друзьями, были для нее лучшими днями в жизни. И вот, теперь, на горизонте новые перспективы, и самая лучшая из них – возможность завладеть Временем. И не для того, чтобы что-то делать для себя, а для того, чтобы, как говорил Амелии ее отец — Кронпринц Филионел, приблизить к людям торжество Справедливости.
Глава 3.
И вот, прошло уже несколько дней. После непродолжительного похода в живописный городок Терминус, и таких же непродолжительных поисков свободного места на торговом корабле, идущем во Внешний мир, Амелия уже дня два плыла в открытом море. Хотя теперь уже и в не совсем открытом. Это потому, что на горизонте появилась далекая, слабо видимая полоска земли. Амелии позволили взять одну из морских карт с обозначенными на ней территориями Внешнего мира, поэтому Амелия заключила, что город, в который она плывет, расположен чуть к югу от пустыни Разрушения. Даже удивительно, как люди рискнули поселиться так близко к этой пустыне. Однако за этих людей Амелия не беспокоилась. Она беспокоилась за себя.
В последние дни Амелия серьезно усомнилась в серьезности своих намерений. А заодно и в чистоте своей души. Однако пути обратно уже не было. И потом, Амелия жаждала встретиться со своими старыми друзьями. Если идти и не в Пустыню Разрушения, то уж дальше, во Внешний мир, чтобы отыскать Лину и Гаури. А если все-таки решиться идти в пустыню, то там можно встретить Зелгадиса.
Когда Амелия сошла с корабля и вышла из города, то направилась на север – к пустыне. Она не знала, почему ее тянет именно туда, и почему она не хочет выбросить все мысли о Песках времени и забыть их. Как дурной сон.
Позади послышались шаги. Амелия не обернулась. Она отлично знала, что это ее так называемая охрана, которую ей навязало правительство Сейруна. А все из-за одной тактической ошибки. Когда Амелия разговаривала со всеми этими министрами, то случайно проболталась, что уже не в первый раз попадает в серьезные переделки. Амелия надеялась, что это вызовет у правительства реакцию, вроде: «Ну, раз наша принцесса три раза выходила сухой из воды, то и на этот раз с ней ничего не случиться». Но нет! Реакцией стало совсем другое: «Ах, если госпожа и на этот раз во что-нибудь вляпается? Все бывает в первый раз, включая поражения…».
И вот, за Амелией по пятам ходят три дюжих молодца в легких бирюзовых одеждах с длинными двуручными мечами. Однако принцесса упорно не желала их замечать. Как же! Ее силы и возможности были недооценены! Слава богу, парни, доставшиеся Амелии в охрану были совсем неприставучие. Похоже, они отлично понимали, что молодая принцесса вообще была против их присутствия.
Пройдясь по главной улице небольшого города, Амелия вышла в широкое поле, расстилавшееся перед редким лесом. Вдохнув поглубже, принцесса направилась вперед.
Амелия замечала, что в городе, когда дул ветер, порой в глаза попадал горячий песок. А здесь, на дороге он попадался гораздо чаще, чем в городе. В кое-каких углублениях в земле этот песок скапливался, постепенно выжигая, вытесняя траву. Да и трава здесь была какая-то безжизненная, поникшая. И чем дальше Амелия заходила на север, тем больше было песку. Воздух дышал жаром пустыни, пускай отдаленным, но ощутимым. Деревья попадались все реже и реже.
И вот, Амелия, наконец, прошла последнюю рощу, где еще были зеленые деревья. Там был вырыт колодец, специально для путников, которые отважились идти в пустыню. Там Амелия пополнила свои запасы воды. Еще через день после этого Амелия осторожно ступила на землю пустыни, покрытую песком. Уже через несколько секунд ногу Амелии по щиколотку засыпало песком, который ветер перегонял с места на место. Теперь было ощутимо жарче, и принцессе сразу напекло голову.
Мысли путались…
— Идите за мной и не отставайте. — Приказала Амелия своей охране.
Принцесса внимательно оглядела карту. Ближайшее поселение было в трех днях пути, а приличных оазисов в пустыне вообще не намечалось. Девушка встала. Похоже, воду придется расходовать экономно.
Амелия посмотрела себе под ноги, и чуть не потеряла равновесие, потому что ноги принцессы были засыпаны песком чуть ли не до колен (я слегка преувеличила…). Да… кажется, останавливаться в этой пустыне нежелательно.
Солнце уже палило нещадно…
К вечеру в пустыне стало попрохладнее. Расположившись у костра, Амелия задумчиво глядела на огонь. Почему-то один их охранников девушки беспокойно ерзал на месте. Потом он что-то нашептал другому. Под конец, Амелия не выдежрала:
— О чем вы там шепчетесь? — С напускным безразличием спросила она.
— Принцесса… — Ответил один из парней. — Не знаю, говорили ли вам раньше… Но в этом районе пустыни, по слухам, проживают племена кочевников…
— И что дальше?
Охранники переглянулись.
— Они могут напасть в любую минуту, госпожа… Неужели…
— Вы думаете, я боюсь? — Спросила Амелия. — Нет… Я — волшебница, не забывайте!
— Да, конечно…
На этом разговор и окончился.
Этой ночью Амелии совсем не спалось. Может быть, она и напустила на себя важности и не испугалась предупреждения о кочевниках, но глубоко в сердце она боялась. В самом деле, может быть, она и волшебница, но… совсем не такая сильная, как Лина, чтобы вывести из строя около сотни человек одним Файерболом.
Глаза Амелии понемногу слипались… Собственные мысли мутнели и гасли…
— Госпожа Амелия, проснитесь!
— А… что такое? — Пробормотала Амелия, еще не сбросил с себя оковы сна.
Но через секунду молодая принцесса вскочила. В голове словно взрыв случился. Осталась только одна мысль: «нападение».
Амелия выбежала из своей палатки. первое, что она увидела — как огонь в костре внезапно погас. После этого девушке уже не было видно ничего кроме теней, беспорядочно мечущихся во тьме. А потом…
Потом Амелию словно обухом по голове ударили… Принцесса свалилась на песок, над ней сомкнулась темнота…
* * *
Амелия очнулась от того, что кто-то приложил к ее лбу ткань, намоченную в холодной воде. Девушка открыла глаза, но первое время все расплывалось, и ничего не было видно. Это еще притом, что в глаза Амелии бил сильный свет. Мысли путались.
Амелия моргнула – и перед ее глазами сфокусировался Зелгадис.
— Очнулась? – Спросил он, когда Амелия открыла глаза.
— Кажется… кажется да… – Прошептала Амелия. Голос хрипел и не слушался, поэтому девушка пару раз кашлянула. Во рту было сухо, как в пустыне…
В пустыне…
— А где я? – Амелия приподнялась и огляделась. Она находилась в чем-то вроде… шатра из странного материала, напоминающего парусину.
— В пустыне. – Ответил Зел, снимая со лба Амелии холодную ткань. Химера выглядел усталым. Похоже, он просидел над Амелией не один час. – Я, можно сказать, мимо проходил. Может быть, я бы тебя и не заметил, если бы не дымок от костра…
— Но я… – Амелия еще раз огляделась, и выяснила, что лежит не где-нибудь, а на ткани, расстеленной на земле. – Я не помню этого места…
— Это потому, что подобрал я тебя не здесь. – Терпеливо объяснил Зелгадис, вставая. – А в пустыне. Я тебя сюда… перенес. Это бывшее поселение. – Ответил он на вопросительный взгляд Амелии. – Все, кто были здесь, перекочевали в другое место, но несколько шатров и колодец остались. На наше счастье. И кстати… Скажи мне, как другу, зачем ты сюда сунулась? Зачем тебе понадобилось идти в пустыню?
После этого вопроса Амелия быстро вспомнила, что с ней произошло до обморока. Первой мыслью принцессы было: «А что же с остальными?». А потом в голове словно набатом прозвучало: «Погибли».
— Я… Это долгая история… – Амелия хотела рассказать все с самого начала, но сухость во рту давала о себе знать. – А у вас… Господин Зелгадис, а у вас нет воды?
Зел некоторое время с чем-то возился, отвернувшись от Амелии. И, поскольку девушка еще не до конца пришла в себя, то она не заметила как химера слегка порозовел, отвязывая что-то с горлышка фляжки. Но, в конце концов, он протянул ей флягу. Амелия приняла ее и принялась пить. Вода казалась вкусной, так и тянуло сделать еще один глоток. Вот только если бы…
— Так, много не пей! – Предупредил Зелгадис, забирая фляжку. – Может быть, я человек только на одну треть, но мне пить тоже надо. Это еще притом, что мне придется делиться с тобой. Ну… Так зачем же ты полезла в пустыню, Амелия?
— В общем… – Начала Амелия. – В общем, я была в Сейруне, и мне потребовалась кое-какая книга. Но в этой книжке я обнаружила лист пергамента, и там… там было написано о каких-то Песках времени, которые спрятаны в самом центре Пустыни Разрушения. С помощью этих песков можно управлять временем. Но ни в коем случае нельзя разбивать песочные часы, в которые заключен песок, иначе… иначе начнется что-то, похожее на конец света…
— Да уж… – Ответил Зелгадис на этот рассказ. – Теперь все ясно. Ну и что же, ты планируешь забраться в самый центр пустыни?
— Ну… после этого… – Амелия замялась. – Теперь уже не знаю…
И тут в голове Амелии пронеслась мысль: «Раз уж забралась, то иди дальше».
— Хотя нет, я пойду… – Продолжила Амелия.
— Если пойдешь, — Начал Зел. – То я пойду с тобой. Не хочу, чтобы ты снова упала в обморок.
Амелия покраснела.
— Это… Господин Зелгадис… Это совсем необязательно…
— Да ну? – Отозвался Зел. – А кто два с половиной дня назад лежал в пустыне в состоянии обморока?
— ЧТО??? Я пролежала здесь два с половиной дня?
— Да.
— И все это время вы от меня не отходили?
Зелгадис замялся.
— Ну, можно и так сказать…
В сердце Амелии проснулись нежные чувства. Как это… мило… что он не отходил от нее…
— Значит решено. – Зелгадис воспользовался молчанием Амелии. – Я пойду с тобой. А кстати… а где эти самые Пески времени? На карте покажи…
Зел достал откуда-то свернутую в трубку карту Внешнего мира, и развернул перед Амелией. Девушка осмотрела карту и вспомнила, что прочла еще в Сейруне.
— По-моему… должно быть где-то здесь… – Амелия ткнула пальцем в центр огромного желтого пятна на карте, обозначавшего пустыню.
— Здесь… – Зелгадис задумался. – Я слышал, что там, куда ты показала, должен быть какой-то заброшенный город…
— Значит, это точно там. В свитке было сказано, что Пески Времени были отданы на хранение одному городу, но вскоре этот город пришел в упадок, а потом вообще опустел…
— Хорошо. – Зелгадис встал с земли. – Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? Если так, то мы можем пойти прямо сейчас.
— Я… Да, я уверена. – Ответила Амелия.
Девушка встала с земли, отряхнула одежду и вышла из шатра. В глаза Амелии сразу ударил ослепительный свет яркого солнца пустыни.
Глава 4.
Заброшенный город.
— Знаете, этот город вовсе не выглядит запущенным. – Сказала Амелия, глядя на город, который она вместе с Зелгадисом осматривала с утеса.
— Ну, должны же были его за что-то назвать заброшенным городом… – Рассудительно заметил Зел.
После недели пути по пустыне Амелия и Зелгадис добрались до менее засушливой местности, где и нашли заброшенный город. Удивительно, но если зрение не обманывало Амелию, то за белыми стенами города песка не было вообще, как будто кто-то оградил город невидимой стеной. На первый взгляд город казался никаким и не заброшенным – все дома и улицы были как новые, и ничто не обветшало. Но если присмотреться, то становилось заметно, что никакого движения в городе нет, а все деревья и вообще все растения мертвы. От всего этого создавалось жуткое впечатление. Амелия вгляделась в даль, и обнаружила, что в центре города находится площадь.
— Наверное… наверное Пески Времени находятся на площади, в центре города… – Предположила Амелия, подходя к воротам города, сделанным из темного дерева.
— Я тоже об этом подумал. – Откликнулся Зелгадис. – Такое ощущение, будто все люди в этом городе в один момент взяли и умерли.
У Амелии побледнела и сглотнула. Тем временем Зелгадис коснулся ворот, и те распахнулись, совершенно без скрипа. Амелия ступила на мощеную камнем, прямую улицу, вероятно, самую главную в городе. Эта улица вела прямо к центру города, как Амелия успела заметить еще на утесе.
В городе совершенно ничего не шевелилось. На улицах не было ни души, и даже ветер, такой привычный в пустыне, здесь не чувствовался. В городе было ощутимо прохладнее, чем в пустыне.
— Да… Жуткое местечко. – Заключил Зелгадис, оглядываясь.
— По-моему, даже слишком… – Отозвалась Амелия, наблюдая, как ворота города тихо закрываются.
— Ну, раз уж вошли, пойдем вперед.
Амелия пошла вперед по улице. Мимо проплывали дома с белыми стенами, какие Амелия видела на своем родном полуострове. Все выглядело очень новым. Вот только растения в городе были поникшими, давно увядшими. На деревьях не было ни одного зеленого листа, только бурые, свернувшиеся в трубочки листики, какие бывают осенью, к тому же большая часть этих листьев лежала на земле. Цветы и травы были желтыми, поникшими. Ветра по-прежнему не чувствовалось, ничто не нарушало тишины заброшенного города.
Амелию от такого зрелища порой начинало мутить. На девушку навалилась какая-то тоска, и уныние, чувство беспомощности. Когда-то этот город был очень даже живописным, красивым, цветущим и полным жизни. А теперь…
Теперь здесь было пусто. Ничего живого.
— Знаешь… – Начал Зелгадис, нарушив тишину города. Амелия вздрогнула от неожиданности. – По-моему, улица уже должна была кончиться…
Амелия посмотрела вдаль, и съежилась от внезапного озарения:
— Это… это все время… Здесь, в этом городе время идет по-другому. Может быть, нам придется идти несколько дней, чтобы дойти до площади.
Зелгадис посмотрел на Амелию с непониманием.
— Я… я читала… – Продолжала Амелия – что в этом городе время идет по-другому. Для живых существ оно течет быстро. Можно пробыть в городе день, а состариться на два дня… А для неживых предметов время, можно сказать, останавливается. Поэтому здесь все кажется новым. Пески времени будут использовать свою силу, и играть со временем и с нами, как им захочется. Ну, в определенных пределах, конечно, ведь Пески заключены в зачарованное стекло…
Амелия снова посмотрела в даль главной улицы, и внезапно мощеная камнем дорога расплылась прямо на глазах у девушки.
— Время… оно будет строить нам ловушки. – Амелия зажмурилась, чтобы привести зрение в норму. – У меня такое ощущение, будто мы вырвемся отсюда не так скоро, как планировали…
— Да уж… Красочный рассказ. – Закончил Зелгадис с типичным выражением лица «и зачем я во все это ввязался?». – Ты очень подняла мне настроение. Но знаешь, уже темнеет, так что, может быть, нам лучше отдохнуть?
Амелия и не заметила, как солнце начало подходить к горизонту. Девушка обернулась. Деревянные ворота города уже где-то скрылись, а вернее – совсем исчезли.
— Ну… здесь же, вроде, никого нет… – Начала Амелия, оглядываясь вокруг. – Мы можем зайти в любой дом…
— Превосходно. – Зел направился к ближайшей двери. – Такое ощущение, будто нам везде рады. Заходи, все равно тут никого нет…
Амелия осторожно переступила порог, и огляделась. Девушка была в коридоре. Здесь почти ничего не было, кроме живописных картин на стенах и корзины с яблоками у двери. Амелия взяла в руки одно яблочко. То было зеленым и свежим, как будто его минуту назад сорвали с ветки. Зелгадис тем временем прошел прямо по коридору и вошел в первую комнату, очевидно, спальню. Амелия прошла за ним. В комнате было две кровати. Одна из них была с пологом и стояла у окна, а другая – у противоположной стены. На стенах здесь, как и в коридоре, были развешаны картины. Около двери стоял платяной шкаф с расписными дверцами.
— Да… – Сказала Зелгадис, осматривая комнату. – Очевидно, здесь жила не самая бедная семья…
Амелия тем временем осмотрела картины в комнате. Внимание принцессы привлекло одно полотно, на котором был изображен город. На улицах, мощенных камнем, толпились люди. Еще на рисунке было видно две площади. Одна – ближе к левому краю картины, наверное, базарная. На этой площади был расположен рынок. А вторая площадь была намного больше первой. Эта площадь пустовала, растений на ней не было, и в центре этой площади было нарисовано ярко-синее сияние, столб ярко-синего света…
— Пески Времени… – Прошептала Амелия, проводя пальцем по столбу света на картине. – Вот так все начиналось…
Амелия посмотрела на правый нижний угол картины, где обычно художники подписывались. На этой картине была не подпись, а название полотна: «Аранген. Пик расцвета».
— Аранген… – Продолжала шептать Амелия. – Так вот каким был этот город раньше…
— Ты что-то сказала?
Надо же, Амелия совсем забыла, что рядом с ней стоит Зелгадис!
— Нет… нет, я ничего не говорила… – Ответила Амелия, отвернувшись от картины.
— Ясно. В общем… Пока ты тут картины осматривала, я успел исходить весь дом. Здесь явно жила богатая семья…
Амелия посмотрела в окно. За белыми шторами было видно темно-синее небо с первыми звездами.
— По-моему, нам пора ложится… – Сказала Амелия, отворачиваясь от окна. – Ну… я буду спать здесь, а ты…
— Я уже нашел себе место. – Перебил Зелгадис. – Там, в другой комнате, есть третья кровать. Я буду спать там.
Парень развернулся и ушел. Амелия осталась в комнате одна.
Здесь девушка чувствовала себя потерянной, особенно, когда Зела не было рядом. Съежившись от непонятного страха, Амелия открыла окно и залезла в кровать с пологом.
Ночи в заброшенном городе были такими же прохладными, как и дни. Не было почти никакой разницы, за исключением цвета неба. Даже звезды, и те казались Амелии странно незнакомыми. По всем этим причинам Амелии в эту ночь не спалось. Девушка встала с кровати и выглянула в окно, обращаясь взором к главной площади. Там, вдали, в небо взмывал столб ярко-синего света, прямо как на картине. Этот свет, подымаясь под облака, словно образовывал над городом невидимый купол. Свет Песков времени выделялся на фоне синего ночного неба, хотя цвет у неба и у света был почти одинаковый.
— Понятно… – Подумала Амелия. – Пески времени более активны ночью…
После этой догадки Амелия снова легла и уставилась в полок. А через минуту глаза девушки закрылись.
Глава 5.
Пески Времени начинают действовать.
Даже грезы в этом городе были какими-то другими. Это были не счастливые сны, не кошмары, и даже не темнота, которую иногда видят вместо снов.
Это было что-то среднее. Во сне Амелия стояла перед огромным зеркалом. В зеркале ничего не отражалось. И вот такой сон Амелия видела всю ночь. Временами сон прерывался. Не от резких звуков, не от чего-либо еще. Просто Амелия вдруг обнаруживала, что не спит. Из-за этих постоянных прерываний Амелия плохо выспалась, и когда небо над городом снова начало светлеть, принцесса устала даже больше, чем до сна.
Когда из-за горизонта выглянул краешек солнца, Амелия решила, что лежать в кровати уже не имеет смысла, встала, и привела себя в порядок.
Пройдя по коридору, Амелия вошла в одну из трех дверей. За этой дверью была комната, в которой смешали кухню, гостиную и столовую. На стенах вместо картин были рисунки, явно сделанные кем-то из жителей этого дома. Амелию привлек один рисунок, выполненный акварельными красками. Это был, пожалуй, самый маленький рисунок в комнате. На кусочке белой бумаги были нарисованы песочные часы, к верхней половинке которых были приделаны золотые крылья. В этой же самой половинке был нарисован неподвижный песок ярко-синего цвета. Часы стояли на небольшом столике-колонне из серого камня. На камне были вырезаны древние руны, а еще два стебля травы – зеленый и бурый. Живой и мертвый. А внизу колонны была вырезана четырехконечная звезда.
Рисунок был не самый лучший в комнате, однако, его, очевидно, считали драгоценностью. Рисунок был вставлен в самую красивую рамку – золотую с богатой чеканкой.
— Неужели тебе так нравится рассматривать предметы местной обстановки? – Спросил кто-то. – Ну конечно, ты же принцесса. Тебе это должно быть свойственно.
Амелия встрепенулась, мгновенно залившись краской, резко развернулась, и увидела в дверях Зелгадиса. Вид у него был сонный, что ему не присуще. Парень прислонился к косяку двери и скрестил руки на груди.
— А, это вы… – Амелия успокоилась. – Что, тоже не выспались?
— Да… Всю ночь снилось какое-то зеркало…
— Зеркало?
У Амелии появились смутные догадки, которые переходили в уверенность.
— Мне тоже снилось зеркало. В нем ничего не отражалось… – Продолжила Амелия. – Кажется, у нас общий сон…
— Да уж… – Тут Зелгадис перебросил Амелии яблочко. – Знать бы, что он значит.
Амелия осторожно надкусила яблоко. То было каким-то безвкусным. Еще бы – пролежать несколько тысяч лет в корзине, под влиянием времени!
— Господин Зелгадис, а вы ничего, кроме яблок, не видели? – Спросила Амелия, косясь на яблоко.
— А какая разница? По-моему, здесь все такое безвкусное.
Амелия с вздохом продолжила есть яблоко, а потом заключила, что оно вполне съедобное, и даже взяла еще одно, когда выходила из дома.
Когда Амелия вышла, то перед ней оказался тот же унылый пейзаж, что и вчера днем. Главная улица казалась неизмеримо длинной. Ветра не было. Амелия пошла вперед. И шла так до полудня. Зелгадис шел рядом, а Амелия все никак не могла забыть те картины, которые рассматривала вчера вечером и сегодня утром. Подумать только, и эти маленькие песочные часы смогли сделать так, что прежде яркий и полный жизни город превратился в полностью заброшенное место! А о пустыне Амелия вообще молчала – ведь это страшное место тоже образовалось по вине Песков Времени.
— Мне вот что хотелось узнать… – Спросил Зелгадис на ходу. – Ты говорила, что Пески Времени могут заставлять время течь по-иному, и вообще всячески с ним играть. А как? Ведь Пески времени это просто… песок. Тем более что он заключен в зачарованное стекло.
— Пески времени обладают собственным разумом. – Объяснила Амелия. – Они владеют большой силой, даже будучи заключенными в стекле. Я читала, что силу Песков времени сравнивают с силой Повелителя кошмаров…
Зелгадис только кивнул в ответ. Амелия не знала, о чем он думает в данный момент, и зачем ему было знать о том, почему Пески времени могут играть со временем, будучи всего лишь песком.
Наконец, настал полдень, и Амелия с Зелгадисом решили отдохнуть от ходьбы в одном из домов. Дом, в который вошли герои, оказался немного беднее, чем в прошлый раз, без картин и рисунков на стенах. Зато Амелия обнаружила в столовой поднос с пирожками. Поскольку время в городе для неживых предметов почти остановилось, пирожки были еще теплыми. Это было странно ощущать – тепло, исходящее от пирожков, приготовленных несколько тысяч лет назад. На вкус эти пирожки были немного лучше, чем яблоки.
Когда примерно половины пирожков на подносе не стало, Амелия вышла из столовой и стала бродить по дому. В этом доме было четыре комнаты и небольшой сад. Выглядывать в сад у Амелии не было никакого желания, поскольку все растения в нем были мертвы. Поэтому Амелия вскоре вернулась в столовую, и нашла там Зела, который задумчиво смотрел в окно комнаты. Амелия поняла, что смотрит он в сторону главной площади. И сразу поняла, о чем он думает.
— Кажется, я знаю, о чем вы думаете, господин Зелгадис. – Сказала Амелия.
— Да? И о чем же? – Задумчиво спросил Зелгадис, не переставая глядеть в сторону главной площади.
— Наверное, вы хотите использовать Пески Времени, чтобы вернуть себе нормальное тело…
— Да… Правда, я до конца не знаю, как… Может быть, вернуться в то время, когда я еще был человеком, и сделать так, чтобы ничего этого не произошло…
— Но тогда… Если вы измените прошлое, то мы, наверное, у вас не будет необходимости отправляться в путешествие. Вы не встретите госпожу Лину, и остальных. И мы… мы тоже никогда не встретимся… Все изменится… – Амелия ощутила какую-то щемящую тоску и боль. Этот разговор задел ее гораздо сильнее, чем она думала.
— Я об этом как-то не подумал. – Ответил Зелгадис. На мгновенье ему показалось, что эти слова кто-то произнес за него.
«Я в самом деле об этом не думал…» — Мелькнула у Зелгадиса какая-то равнодушная, какая-то чужая мысль.
Его глаза на минуту закрылись, а потом…
Потом его рука как-то непроизвольно дернулась. Это продолжалось всего секунду, какое-то мгновение. Амелия ничего не успела заметить, однако Зелгадис резко раскрыл глаза, и с опаской взглянул на свою руку. А потом он взглянул на Амелию.
Девушка отвернулась. Она ничего не видела.
А потом Амелия встала и куда-то ушла. Зел проводил ее глазами, а потом снова посмотрел на свою руку. Что-то здесь было не так.
А дело было в том, что когда Зелгадис закрыл глаза, перед ним на минуту возникло то самое зеркало, которое он видел во сне. В этом городе, наверное, что-то не давало забывать сны, как это обычно бывает.
Еще тогда, утром, Зелгадис кое-что скрыл от Амелии. Тогда это показалось ему неважным, но сейчас… сейчас воспоминания об этом наводили не на самые приятные мысли.
Амелия сказала, что в зеркале, которое видела она, ничего не отражалось. А в зеркале Зелгадиса – отражалось. Отражались какие-то смутные очертания, какая-то колеблющаяся дымка. В ту минуту, когда Зел закрыл глаза, перед ним возникло то же зеркало, та же дымка, но уже не такая зыбкая.
И надо сказать, что в тот момент, когда Зелгадис все это видел и чувствовал (даже не верится, что все это произошло в один момент), его рука дернулась, и не куда-нибудь, а к мечу. Странно, как Амелия ничего этого не заметила…
Кстати, а куда пошла Амелия?
Зелгадис встал и вышел из комнаты, прошел через гостиную комнату, и случайно взглянул в окно. Окно выходило в сад, и было наполовину закрыто длинными желтыми шторами. Химера подошел к окну, и осторожно заглянул в окно из-за штор.
Все растения в этом саду были мертвы. Все цветы увяли, большая часть листвы деревьев была на земле. И Амелия была в этом саду. Она сама не знала, почему, ведь несколько минут назад у нее не было никакого желания сюда заходить. Но теперь Амелия чувствовала, что здесь ей сейчас самое место. Девушка склонилась над когда-то цветущей клумбой, и перебирала бурые листья, вертела в руках засохшие стебельки цветов.
Сердце Амелии грызла острая, щемящая боль. По щеке девушки текла слеза, такая жгучая, такая пламенная… Слеза стекла по щеке, и упала на засохшую землю. За первой слезой стекла вторая, третья…
— Не знаю, какое значение это для меня имеет… – Думала Амелия, не обращая внимания на слезы. – Но мне, почему-то, больно слышать… очень больно слышать, как он говорит, что не думал о том, что мы могли бы и не встретиться… Все время, сколько я его помнила, он мало о чем думал, кроме своей внешности… Первое время, когда мы были почти незнакомы, он… он совсем не думал о других, только о себе… Нет, конечно, он защищал нас всех, участвовал в боях вместе со всеми… Но никто, кроме меня, не знал, что на самом-то деле все мы были ему безразличны… Госпожа Лина и господин Гаури, может быть, и знали (я же в конце концов даже не знаю, как они встретились), но, по-моему, им было все равно…
В памяти Амелии всплыл тот момент, когда она вместе с Зелгадисом попала в какую-то странную библиотеку, находящуюся в лаборатории Резо. Тогда она получила одно из самых первых впечатлений о Зеле.
«Какой ужас! Господин Зелгадис, в вас нет ни тени сострадания!» — Прозвучали в голове у Амелии ее же слова, произнесенные много лет назад.
— В нем и, правда, нет ни тени сострадания… – Подумала Амелия, и еще одна слезинка протекла по щеке девушки и упала на землю.
Амелия попыталась представить, что с ней будет, если она никогда больше не увидит Зелгадиса — и тут же поняла, что и думать об этом не хочет. Потом Амелия посмотрела вниз, туда, куда секунду назад упала ее слеза, и выпустила из рук бурый лист, который до этого вертела в руках. После этого она встала и ушла из сада.
Зелгадис отвернулся от окна, как только Амелия встала и ушла из сада. Он видел ее слезы, и чувствовал себя в чем-то виноватым перед этой девушкой… Девушкой, которую он обычно не замечал, но которую так часто спасал от смерти.
Глава 6.
Отражение в зеркале.
«Любви безмолвной речи улови:
Глазами слышать – высший ум любви»
У. Шекспир.
Вечером Амелия и Зелгадис опять устроились на ночь в одном из пустующих домов заброшенного города. Амелия всю дорогу молчала, и на Зелгадиса это действовало угнетающе, особенно после того, как он увидел, что Амелия плачет. Ощущение вины не покидало его, пока Амелия не улыбнулась ему, когда заходила в свою комнату для сна.
Чувство вины немного отступило, и Зелгадис обнаружил, что очень хочет спать. Когда Зел откреплял от своего пояса ножны с мечом, что-то блестящее вдруг упало на пол и покатилось, посверкивая в лучах вечернего солнца. Подняв эту вещь, Зелгадис понял, что это – ленточка Амелии, которую она когда-то носила на руке. Немного повертев ленточку в руках, Зелгадис положил ее на стул, пододвинул его поближе к кровати, и лег спать.
Сон в пространстве, находящемся вне действия времени, подходит быстро. Особенно, если это необычные сны.
И вот, Зелгадис уже не в заброшенном городе, а перед огромным зеркалом. Зел медленно подошел к сверкающей зеркальной поверхности, и слегка коснулся ее. Ничего не изменилось. Поверхность зеркала оставалась такой же сверкающей и…
Сверкающей?
Зелгадис посмотрел вверх. Там, на неизмеримой высоте, сиял, словно солнце, небольшой комочек белого света. Однако почему-то в этом пространстве, несмотря на свет, все равно было очень мрачно.
Зел повернулся к зеркалу. Оно оставалось таким же чистым – в нем ничто не отражалось, кроме…
Кроме странной дымки. Без очертаний, без определенной формы, эта самая дымка клубилась в зеркале. У этой мглы был только цвет – ярко-ярко-синий, искрящийся.
Не прошло и минуты, как Зелгадису показалось, что дымка стала немного… плотнее…
Он не ошибся.
— Что это за место?
— Боишься, да?
Что-то волнуется…
— И что я здесь делаю?
— Действительно, боишься…
— Откуда ты знаешь?
— О, я знаю о тебе ВСЕ, не сомневайся…
В синей мгле что-то мелькнуло… что-то засеребрилось…
— Ты так и не ответил, почему я здесь?
— Ты здесь, потому что Я этого захотел.
— И что тебе нужно? И кстати, кто ты?
— Догадайся…
Синяя дымка закружилась в воздухе… Мелькнули серебристо-голубые волосы, бежевая ткань…
— Я — это ты, Зелгадис…
Химера коснулся поверхности зеркала. И когда он сделал это, то вдруг почувствовал, что зеркало едва заметно вибрирует. Стало ощутимо холоднее.
А там, на другой стороне было… Отражение…
— Неужели ты не узнал самого себя?
— Ты лжешь…
— А зачем мне это?
Точная копия… Но ужасная копия… Она отличалась от Зелгадиса только тем, что было окружено плотным ярко-синим сиянием… Но почему-то это отражение все равно наводило ужас. Причиной оказались… глаза… Такие же синие, как у Зела, но… в них словно отражалось что-то … бездонная, холодная, пустая бездна…
— Но ты — это не я…
— Да ладно? Ты догадлив…
— Кто ты? Объясни…
Отражение сощурилось.
— Неужели неясно? Всякая сущность имеет свою тень. Я – как раз и есть твоя тень. Я – одновременно твоя копия и твоя противоположность. Мы ведь похожи, не так ли? По внешности. Может быть, по чертам характера. Однако я совместно являюсь и твоей противоположностью. Темной стороной твоего сердца. К тому же я одновременно и твой глубинный страх, и… хм… твоя честолюбивая мечта… Я — часть тебя… Я был с тобой всю твою жизнь, просто сегодня я в первый раз дал о себе знать…
— И зачем же?
Вдруг зеркало разбилось. В воздух полетели сотни мелких осколков, которые превращались в ярко-синюю дымку, отлетая в стороны. Несмотря на это отражение не исчезло.
— Чтобы вырваться...
Зелгадису показалось. будто у него внутри что-то оборвалось, его с головой захлестнула холодная волна ужаса. Мысли путались. Зел с трудом себя сдержал, и задал следующий вопрос:
— А… А как же Амелия? У нее тоже…
— Нет. — Немедленно отозвалось Отражение с злостью в голосе — Ей повезло родиться с чистым сердцем. По-настоящему чистым. Я не могу до конца понять это, но, похоже, эта чистота дает ей особую магию… Что-то вроде защиты. Хотя, если бы ее воспитали чуточку иначе, с ней было бы примерно тоже самое. А что такое? Ты беспокоишься? Интересно… — Отражение усмехнулось. — Кстати, а ты не задумывался, где мы сейчас находимся?
— Нет…
Отражение со слабым интересом оглядело пространство. Теперь, когда зеркала не было, все погрузилось во мрак, и только клубы ярко-синей дымки, которая осталась от осколков, витали в воздухе, да белый свет еще не успел погаснуть.
— Мы в бестелесном пространстве. Здесь нет ничего, никакой магии, Только время, разум и воля. Идеальное место для сражений без волшебства — его же здесь нет… Ну, а если ты до сих пор не обратил внимания, меча у тебя тоже нет.
Почему-то только сейчас Зелгадис обнаружил, что его меч куда-то пропал. Не было даже ножен для него…
— Испугался, да? А что же тебе еще делать? Ведь ты здесь в первый раз, а я тут, можно сказать, жизнь провел. Не просто жизнь, кстати, а жизнь в заточении. – На лице Отражения появилась холодная ярость. – Все вы, люди, одинаковые — прячете свои настоящие эмоции, отказываетесь от своих собственных доводов, и если вдруг приходит гнев или ярость, вы всегда их усиленно сдерживаете. А еще вы почти никогда не даете себе волю. И ты, хоть и химера — не исключение. Ты не представляешь, что я тут терпел. Однако теперь… теперь, как видишь, зеркала нет. Я свободен. Зря ты ступил на территорию Песков времени…
— Песков времени? Но как…
— Что, не знал? Неужели твоя спутница тебе не сказала? Пески времени могут подчиняться лишь тем, кто чист сердцем, кто всю свою жизнь руководствовался правилом: «Все для других, ничего для себя». Ты не из таких. Так что у меня теперь есть определенная власть над тобой. Я могу поступить так же, как и ты когда-то поступил со мной. Могу заключить куда-нибудь. И взять под контроль твою сущность. Она там, наверху.
Отражение указало взглядом на комочек белого света, что сиял над бестелесным пространством.
— Чего ты добиваешься? Зачем тебе это? – Спросил Зелгадис. Он даже не подозревал, что где-то в глубине его души у него есть враг, который ненавидит его пуще любого другого.
— Ты спрашиваешь о моей цели? Я отвечу, причем с удовольствием. Ты же не задумывался, что дало мне силы, чтобы дать о себе знать? Эти силы мне дали вышеупомянутые Пески Времени. Они, как и я, когда-то, заключены в стекло. В зеркальное стекло… – В глазах Отражения полыхнула ярость. – И именно они освободили меня. А я в свою очередь освобожу их. Разобью часы… А еще я хочу отомстить тебе… Словом, причин у меня достаточно.
Последовал миг мучительного молчания. Зел уже еле себя сдерживал от ужаса. Если он сию минуту не вырвется, то…
— Ну что же, начнем…
Следующие события происходили практически одновременно. Отражение отшатнулось с выражением шока на лице, а Зелгадис погрузился в бесконечную белизну. Ему не хватало воздуха… Он задыхался… и вдруг понял, что уже не в бестелесном пространстве, а в комнате одного из домов заброшенного города…
Это он – Зелгадис…
Зелгадис, не Отражение…
Он проснулся. Небо за окном было темно-синим, без звезд. Была глубокая ночь. Химера тяжело дышал, словно после долгого бега.
В следующую минуту Зелгадис понял, что он что-то держит в руке. Что-то теплое, приятное на ощупь и, казалось, странно родное… То, что вытянуло его из этого кошмарного сна.
Ленточку… ленточку со звездой…
— Господин Зелгадис, на вас лица нет… Что-то случилось?
Это было рано утром, когда Амелия уже проснулась.
После кошмарного видения Зел не скоро заснул, страховки ради сжимая в руках ленточку Амелии. К счастью, никаких снов в ту ночь ему больше не снилось. Однако наутро, как уже заметила принцесса, вид у него был кошмарный. Сам себя Зел в зеркале не видел (он предпочитал вообще не смотреть в зеркала по понятным причинам).
— Ничего, Амелия. – Ответил химера, думая, как это «ничего», лишило его сна на всю ночь, и ощущения безопасности на все оставшееся время. Но голос Зела прозвучал менее уверенно, чем ему бы хотелось.
— Нет, я вижу, что что-то не так! – Настаивала Амелия, теребя свое украшение на шею, как будто оно начинало ее душить.
— Амелия… – Зелгадис закрыл глаза и чуть-чуть нахмурился. – Я не хочу говорить об этом.
Амелия в кои-то веки послушалась, и пожала плечами. Мол, не хотите, и ладно. Девушка отвернулась, проверяя, на месте ли ее многочисленные украшения. После того, как Амелия убедилась, что все в порядке, она встала и объявила:
— Теперь можно идти.
Зелгадис встал со стула, с трудом удержавшись от того, чтобы не схватиться за его спинку. С самого момента пробуждения от того кошмара, что мучил его ночью, голова раскалывалась. Когда Зел только встал, он вообще ходил, пошатываясь на каждом шагу. В голове крутилась только одна мысль:
Ничтожество… Ничтожество… Так ослабнуть из-за какого-то кошмара… Пускай он необычный, ну и что с того? Кошмары сами по себе не ослабляют, силы забирают лишь страхи… Неужели ты так сильно боишься?
Это было мучительно…
Когда же путешественники вышли за порог дома, в котором они переночевали, их ждал сюрприз. Большой сюрприз. Кому приятный, а кому не очень.
— Ух ты, а площадь, оказывается, совсем близко! – Воскликнула Амелия, когда вышла за порог и взглянула в сторону площади.
Площадь и правда была намного ближе, чем вечером прошлого дня. В конце улицы ясно и четко наблюдался сноп ярко-синего света.
— Время, почему-то, переходит в нормальное русло… – Задумчиво продолжила Амелия.
— Да… Время не играет с нами… Оно играет со мной… – Подумал Зелгадис, вглядываясь в сторону площади. – Оно все свои силы переключило на меня… Ну, пускай не все, а часть, зато какую…
— Ладно. – Продолжила Амелия. – Раз уж время преподнесло нам такой приятный сюрприз, идемте!
И они пошли. Шли до полудня. К тому времени, когда Амелия совсем утомилась, площадь была уже совсем близко. Девушка чувствовала себя как никогда уверенной. На ее лице играла самая солнечная из ее улыбок, в глазах было торжество.
К полудню в городе стало жарко, и Амелия с Зелгадисом зашли в еще один дом. Принцесса с довольным видом смотрела в окно, любуясь на ярко-синее сияние впереди. Тем временем Зелгадис (у которого, кстати, головная боль уже прошла, уступив место сонливости и какой-то странной слабости) сидел за столом и обдумывал ситуацию. Оказалось, что Пески времени и впрямь какую-то часть своих переключили на него. И чем ближе он был к площади, тем больше слабел. Зелгадис боялся, что в нем что-то разладилось. Казалось, что Пески времени специально его выматывают, чтобы он побыстрее заснул и Отражение смогло вернуться к нему еще раз.
При мысли об Отражении Зелгадис содрогнулся. Во сне Отражение было точь в точь как Зел, если не считать глаз и странной ярко-синей ауры, но это все равно был не он. А между тем Отражение было таким реальным. Это был его страх… да, пожалуй. Честолюбивая мечта? Бред!
Хотя, если вдуматься, Отражение было самым точным и безукоризненным примером того образа, за которым Зелгадис гонялся уже пять лет. Бессердечный маг-мечник… этот образ… да, мечта… По крайней мере, была ею.
Зелгадис никак не мог решить, рассказать об этом Амелии, или не рассказать. С одной стороны, именно ее ленточка помогла ему врваться из того кошмара, а душа Амелии была чиста, что в теперешней ситуации может сыграть большую роль. С другой стороны, Зелгадис привык решать свои проблемы в одиночку. Сам… один…
Амелия перестала смотреть в окно и ушла осмотреть дом. Зелгадис остался один в комнате.
И стоило только шагам Амелии утихнуть, как перед глазами Зела сгустилась темнота. Зелгадис не сразу понял, куда он попал, но потом он сообразил. С чего он взял, что Отражение не может донимать его, когда он не спит? Пески времени сделали свое дело – ослабили химеру, а Отражение должно закончить дело.
Однако сейчас Зелгадис был более-менее готов. И пока не появилось Отражение, он обдумал то, что должен сделать. Мысли вихрем пролетели в голове:
В случае чего ленточка Амелии со мной… А если даже не сработает, я могу попытаться позвать ее саму…
Но не успел Зелгадис хоть что-нибудь предпринять, как перед ним с быстротой молнии сгустился ярко-синий дым, собрался в линию и растворился. И Зел понял, что опоздал.
Свет, исходящий от комочка света, что все еще сиял над его головой, отразился от поверхности зеркального стекла…
— Ну? — Донесся до Зелгадиса убийственно холодный голос. — На этот раз я решил с тобой не церемониться. И кстати, мне было прекрасно известно, что ты собирался сейчас сделать.
Уже после этого из темноты выступило и само Отражение, как и в прошлый раз, окутанное ярко-синим сиянием. Его глаза словно просверлили Зела наквозь. Химера прикоснулся к зеркалу, которое отделяло его от своей копии. Гладкая поверхность словно обжигала холодом.
— Бесполезно скрывать свои мысли от меня. – Продолжило Отражение, скрестив руки на груди, как это обычно делал сам Зелгадис. Его глаза холодно мерцали. – Я — часть тебя. Хочешь, не хочешь, а мы неразрывно связаны, и не можем жить друг без друга. Мне стали известны все твои планы, стоило тебе только подумать о них. Удивлен?
— Не слишком-то. — Ответил Зелгадис, пытаясь привести свои мысли в порядок после краткого шока. — Подожди… Ты сказал. что мы связаны. Но тогда выходит, что если я…
— Именно. И это еще одно мое преимущество. Мы существуем вместе. Всегда существовали. Попытаешься меня уничтожить? — Отражение усмехнулось. — Что за жизнь может быть без страхов и мечтаний? Без своей собственной противоположности? Ты и сам пожелаешь своей смерти. И умрешь… Мгновенно…
— А как же тогда Амелия…
— Об этом я уже говорил. У нее нет противоположности. Вернее, есть, но чистота ее седца заставляет ее слиться с этой чистотой. У Амелии есть особая магия. Даже Пески времени ничего не могут с этим поделать. Но… какая мне, в принципе, разница?
Блики на зеркальной поверхности стали ярче. Зелгадис, осознавая весь ужас происходящего, поднял взгляд на комочек света. Тот медленно, словно нехотя, снижался, пока не достиг уровня глаз Отражения. А оно, в свою очередь, смотрело на это белоснежное сияние с таким вожделением, что Зелу захотелось отвернуться и никогда на это не смотреть.
Через мгновенье Отражение уже поднесло к этому сиянию свою ладонь (с какой-то требовательностью во взгляде) и закрыло глаза. Комочек света завис в сантиметре над ладонью Отражения и застыл. Сияние словно потускнело. А Зелгадис, который все это время следил за происходящим, почувствовал себя оторванным от чего-то важного, необходимого. Ему показалось, что внутри у него что-то обрывается, рушиться, словно оборвалась та единственная нить, которая связывала его с внишним миром…
— Не пытайся сопротивляться… – Начало Отражение, лицо которого выражало теперь непоколебимое спокойствие. – Ты и так опоздал.
— Что ты делаешь? Что вообще происходит?
Отражение открыло глаза и чуть ли не с благоговением произнесло:
— Я… только что сделал первый шаг к своей победе…
Комочек света словно съежился а потом как будто… вошел в ладонь Отражения. В глазах у жуткой копии Зелгадиса зажегся новый огонек, и это делало его только страшнее.
Зелгадис похолодел. Его посетила смутная догадка… Но ему бы очень хотелось, чтобы эта догадка была ошибочной…
— Да-да. — Отражение кивнуло. — Ты все понял правильно. В отношении интеллекта мы точно похожи. А теперь… Пожалуй, ты теперь не у дел. Что же, наблюдай!
Он открыл глаза… То ли свои, то ли чужие. Посмотрел на свои руки… Тоже, то ли свои, то ли… чьи-то еще. Потом несколько неуверенно осмотрелся. Он был в тесно обставленной комнате и сидел за столом. Не было слышно ни звука.
Но эта тишина длилась всего какую-то минуту. В коридоре раздались шаги, и дверь распахнулась едва ли не настежь. На пороге стояла миловидная черноволосая девушка с синими глазами.
— Господин Зелгадис, мы можем идти. Я отдохнула. — Объявила девушка с улыбкой на лице.
— Да… Да, конечно. — Голос еще не до конца повиновался своему владельцу.
И от девушки это не укрылось.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке. — Ответил он. — Все в порядке… Амелия.
Он с некоторым усилием вытянул это имя из памяти того, второго, который сейчас был где-то далеко, в самом темном уголке сознания. Но все же этого «второго» не покидали мысли о сопротивлении. Он мог это чувствовать. Он встал.
— Ты действительно отдохнула? — Осведомился Он. На самом деле ему было даже противно заботиться об этой девушке. — Если да, то идем.
Он прошел мимо нее, и мимолетно почувствовал ее недоверие.
— С тобой что-то не так? — Спросил Он. Этот прием работает идеально. Стоит только намекнуть своему собеседнику, что с ним может быть что-то не то, как он тут же берет себя в руки и уже ничего не спрашивает о тебе самом. Так было и сейчас.
— Н-нет, со мной все хорошо.
И девушка поспешила за ним. Он открыл дверь и выпустил ее из дома, а потом вышел сам. Неожиданно Амелия задала ему довольно таки странный вопрос:
— Господин Зелгадис, а что будет, когда мы дойдем до Песков Времени?
В мыслях Он презрительно фыркнул, ну а в реальности ответил вопросом на вопрос:
— Разве ты не задумывалась об этом, когда отправлялась в путь?
Амелия замялась.
— Ну… как-то не особо… Нет, я конечно, хотела использовать Пески Времени чтобы как-нибудь помочь этому миру… чтобы восторжествовала Справедливость. — Девушка улыбнулась. Похоже, ей нравилась эта тема. — Но я, честно говоря, не знаю, как именно я это сделаю.
— Наверное, мы узнаем, когда придем. — Ответил Он.
Амелия снова посмотрела на него с подозрением.
— Господин Зелгадис, с вами точно что-то не так. Ваш голос…
— Что с ним?
— Ну… — Амелии стало неловко. — Раньше он был… не знаю… как-то мягче, приятнее…
— Неужели? — Он уже начал раздражаться.
— Да… кажется… — Девушка совсем смутилась и опустила взгляд в землю.
Он подумал, что ему надо ее как-нибудь ободрить, чтобы развеять ее подозрения (как противно бы это ни было). И поэтому Он подошел, положил руку ей на плечо и выдавил из себя вполне приличную улыбку.
— Ну ничего. Давай пойдем, и возьмем эти Пески… Тогда все и кончится.
Кажется, это подействовало.
— Да, правильно, чего это я… — Отозвалась Амелия, и пошла вперед. Он пошел за ней, специально чуть-чуть отстав.
Впереди виднелось ярко-синее сияние. Оно влекло его. Он даже мог слышать его голос — тихий шепот, похожий на шелест листьев. Казалось, говорила каждая песчинка в верхней половинке часов:
— Наша помощь… Ты принял ее… Верни нам долг…
— Да-да, конечно, я уже иду, осталось совсем немного…
— Поторопись… Мы устали от заточения… Уже столько лет мы здесь томимся…
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь. Ты — лишь жалкая тень, отражение, когда мы — Время. Могучее, простое и вечное. Мы ведаем о прошлом, настоящем и будущем. В наших силах изменить эти понятия, забросить прошлое в будущее и наоборот… В наших силах играть с настоящим, менять грядущее и запутывать прошедшее…
— Я знаю это. Но что будет, когда девчонка возьмет часы?
— То, что она возьмет часы, еще ничего не значит. В ее руках мы бессильны.
— Что я должен сделать? Отобрать?
— Не просто отобрать, а разбить. Тогда твой долг будет исполнен, и мы дадим тебе свободу.
— А что дальше?
— Это уже наше дело… Твое — отобрать часы, разбить их и выпустить нас… Если понадобится, можешь убрать девчонку с дороги.
Стоило только прозвучать последним словам, как у Него внутри что-то заметалось. Тот, второй, тоже это слышал.
— Утихни и не мешай мне. — Тихо прошипел Он.
И вдруг внутренние пререкания прервал бодрый, торжествующий голос:
— Господин Зелгадис, вот они! Пески Времени! Наконец-то!!!
Девушка подбежала к небольшой каменной плите круглой формы, на которой стояли небольшие (размером с ладонь) песочные часы с неповижным синим песком в верхней половинке. К той же самой половинке были приделаны золотые крылышки изящной работы. От часов распространялось ярко-синее сияние, от них словно веяло силой Времени. Он подошел поближе к девушке. Та смотрела на часы с детским восторгом.
Внутри у него словно натянулась струна. Он отлично знал, что надо делать. Для страховки Он все же пихнул свою некогда главенствующую сущность еще дальше в темный угол сознания.
Прошла минута. Амелия все никак не могла оторвать взгляда от песочных часов. Бездействие затягивалось.
— Возьми их. — Сказал Он, и легонько подтолкнул девушку к подставке. — Давай, возьми…
Амелия напоследок оглянулась, а потом медленно подошла к поставке, нагнулась и взяла часы в руки. Он видел, как постепенно померкло ярко-синее сияние.
* * *
И вот, Амелия взяла часы. Она ощущала, что сейчас в ее руках находиться чуть ли не самый могущественный артефакт в мире. Еще девушка ощущала небывалую легкость. Пески Времени, как ни странно, даже не пытались сопротивляться, они как-будто затихли и выжидали.
— Ты… взяла их? — Послышался сзади голос Зелгадиса. Какой-то странный, холодный. Когда Амелия в первый раз его услышала, ее захлестнули смутные подозрения, но за это время она уже смирилась с этим новым голосом.
На вопрос Зелгадиса принцесса так и не ответила.
— Так ты их взяла? — Повторно спросил химера. В его голос проступило нетерпение.
— Я… да, я взяла. — Наконец, ответила Амелия.
— Отлично. А теперь не будь дурой и отдай их мне.
Зел не просил. Он даже не требовал. Он приказывал. Это было так неожиданно, что Амелия резко развернулась, крепче сжав песочные часы.
Зелгадис стоял прямо перед ней, требовательно протянув руку ладонью вверх. Только сейчас, когда химера был так близко, Амелия заметила в его глазах странную пустоту.
— Вы… вы — не господин Зелгадис… — Прошептала девушка.
— Ты догадлива. — Ответило НЕЧТО.
Глава 7.
Люблю…
«И чуткую струну
В душе далекой тронет Состраданье»
Данте Алигьери.
Амелия медленно, шаг за шагом, отступала. Прозвучал равнодушный, холодный голос:
— Отдай.
— Никогда!
— Не усложняй мне задачу, глупая, и отойди в сторону! — Он сделал шаг вперед.
— Ни за что на свете!
— Ты не оставляешь мне выбора…
Лучи солнца отразились на длинном и прямом как стрела клинке.
— Н-но… вы же не… — Теперь Амелия испугалась не на шутку. Девушка крепче сжала песочные часы в своих руках.
Тонкие губы Зелгадиса изогнулись в усмешке.
— Защищайся. — Прошептал химера.
Началось.
Амелии показалось — прошло только мгновенье, а Зелгадис был уже на расстоянии удара от нее. Сверкнула сталь…
— Windy Shield!!!
Меч ударился о невидимый барьер. Зелгадис был совсем близко — так близко, что Амелия снова увидела странную пустоту в его глазах. Черную, холодную бездну. Химера отступил на шаг, и закрыл глаза. Амелия осторожно развеяла заклинание, готовая при малейшей опасности восстановить его вновь.
— Может быть… — С надеждой думала девушка. — Может быть он очнулся… Я… я правда не могу с ним сражаться…
— Flare Lance!!!
Амелия с трудом увернулась от огненного заряда, но пламя все-таки подпалило ей плащ. Впрочем, ничем серьезным это не обернулось (разве что белая ткань была прожжена и безнадежно испорчена). Через секунду в принцессу полетел кинжал… Амелия не успела отскочить, и стальной клинок оставил царапину на боку…
— Остановись сейчас же! Не смей ее трогать, она тут совершенно ни при чем!
— Ошибаешься, в ней-то все и дело. Не вмешивайся, так будет лучше для тебя самого.
— Flare Arrow!
— Astral Wine!
Огненные стрелы не достигли цели и потухли, остраженные зачарованым мечом.
— Надо же, ты все-таки осмелилась меня атаковать. — Сказал Зелгадис, занося оружие для нового удара. Амелия отскочила в сторону, едва не выронив песочные часы. — Я думал, что у тебя никогда не хватит духу. Немного напоминает ту, старую встречу…
— Что… — начала было Амелия, но не договорила. — О, нет… Levitation!!!
Девушка взмыла в воздух, уворачиваясь от нового заклинания, а потом опустилась пониже, чтобы не терять Зелгадиса из виду.
— Ты же помнишь, не отрицай! — начал химера, отражая мечом слабые закланиня Амелии. — Тогда, три года назад, в Зоане. Ты и тогда не смогла устроить настоящий бой. И не потому что боялась! Потому что ты слабая. Пускай и чистая сердцем, но слабая! В мире есть много людей, похожих на тебя в этом отношении. Вы считаете, что служите добру, что несете с собой свет, и это отчасти так, но на самом деле вы не можете совершенно ничего, когда речь идет о настоящем бое! Вы никогда не поднимите руку на человека, которого знаете!
— И это правильно! — Возразила Амелия. — Без этого нельзя, ради чего тогда дружба и все остальное…
— «Дружба», «Любовь» — все это только пафосные названия! Люди даже не могут дать этим понятиям толковое определение, потому что сами их выдумали, буквально из ничего. А такие, как ты, буквально окружают себя этим! Ваш конек — слагать длинные, монотонные и скучные речи о добре и справедливости, когда на деле вы не можете ни-че-го! Неужели ты до сих пор не обращала внимания, Амелия? Из той команды, в которую ты как-то ухитрилась влиться, ты была самая слабая. А все потому, что ты слишком добрая, слишком мягкосердечная! В настоящей жизни нужно всегда быть готовым отразить любой удар — совершенно без эмоций. Все близкие люди рано или поздно предадут, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Ты, Амелия, дашь им ранить себя, и они будут пользоваться этим, а потом уходить, смеясь над тобой. Друг, не друг — какая тогда будет разница!
— Но… но я же… — Руки принцессы задрожали.
— Конечно ты была не готова к правде, ты же ни разу об этом не задумывалась. Амелия, ты — принцесса светлого государства, оплота Белой магии. Естественно тебя пытались уберечь от таких вот истин. И никто не задумался о том, что это может навредить тебе. Такое происходит не с одной тобой, а со многими. Их с рождения убеждают, что есть такие вещи, как добродетель, милосердие и благородство. На самом деле все не так, ты и сама в этом убеждалась. Когда в лесу среди ночи на тебя нападают разбойники, одними только трогательными речами о милосердии их не остановишь — приходится браться за оружие. И люди умирают. А такие, как ты, еще и страдают от этого.
— Но… но…
Магия Амелии слабела, и она медленно опускалась на землю.
— Ты борешься за справедливость, Амелия… Ты сремишься к своим идеалам… Твоему упорству можно позавидовать. Но жизнь несправедлива. Если ты до сих пор не заметила, то жизнь и есть несправедливость. И этого никогда не исправить.
— Как же тогда… — На глаза девушки навернулись слезы.
— Никак. Зло существует, пока существуют люди. Если хочешь абсолютной справедливости, то можно последовать двум вариантам: либо сидеть сложа руки и предаваться мечтам, либо идти до конца и в конце-концов уничтожить… все… Ну а теперь… — Зелгадис вздохнул, и снова протянул руку — отдай мне часы.
К Амелии снова вернулась храбрость. Может быть, мир и несправедлив, но все же…
— Никогда!
— Ах ты… Diem Wing!
Девушка отлетела в сторону, не в силах противостоять мощному потоку воздуха, и больно ударилась головой о мощеную булыжниками землю. Перед глазами все плыло, в ушах стоял непонятный звон. Тонкая струйка крови потекла по лицу… Руки судорожно сжали Пески времени. Стекло не повредилось, даже не треснуло, но зато от верхней половинки часов отлетело одно золотое крыло. Амелия попыталась привстать, но у нее закружилась голова, и перед глазами снова все расплылось.
— Сдавайся.
Амелия наконецто смогла привести зрение в порядок. Перед ней стоял Зелгадис. Кончик его меча был приставлен к горлу девушки.
Амелия задрожала и зажмурилась. В памяти всплыли знакомые строки:
«Если Пески времени вырвутся из места своего заключения, то уже ничто не сможет сдержать их темной силы и возникнет ужасная путаница со временем, ибо Пески времени были созданы Хаосом, и превращают все вокруг себя в хаос.»
— Сдавайся. — Повторил Зелгадис, смотря на девушку холодным, равнодушным взглядом.
— Нет. — Прошептала Амелия и мысленно приготовилась умереть.
Как глупо… Если она и задумывалась о своей смерти, то представляла себя умирающей где-нибудь на поле битвы при масштабном сражении с силами зла. А вышло, что она умирает от руки своего друга, который может быть, даже и понятия не имеет о том, что собирается сделать.
Слезинка тихо сбежала из-под закрытых век…
* * *
— Оставь ее! Ты не посмеешь!
— Я думаю, ты видел достаточно, чтобы понять, что я могу убить ее. Прямо сейчас, на месте.
Зел буквально захлебнулся от ненависти
— Ты… ты…
— Ну? Что я?
— Ненавижу…
— О, да мы, кажется, вспылили! Это не поможет. Ни тебе, ни, тем более, ей. Ну что тут можно поделать! Первыми жертвами всегда становятся невинные!
Отражение однозначно издевалось.
— А самым страшным для тебя, пожалуй, будет то, что эта твоя Амелия, пускай она сейчас и умрет, до последнего мига своей жизни останется при мнении, что убил ее ты.
Наверное, это и было самым страшным.
Сейчас все было, как тогда… Два раза он не сумел ее спасти. Два раза потерял. Однако она возвращалась – ему прощали его ошибки, давали второй шанс.
В первый раз. Удар о камень… Кровь… Почти не дышит… Но ведь она… она ведь жива, да?! А если… если… Но это было слишком ужасно, чтобы об этом думать.
Второй раз. Осколки золотого шарика… Закричала… Упала… Смерть была куда быстрее. Но она не хотела признавать, что умирает. И ее голос… Несколько судорожных трепетаний… И все.
Защемило сердце. Больно. Что-то заметалось внутри. Почему?
Сейчас все всплывало, как наяву. Ее трогательная забота… Она всегда окружала его робкой нежностью… А ее руки? Это было так… приятно, когда она случайно касалась пальцами его щеки. Или… или… глаза. Всегда светятся счастьем… А если эти глаза потухнут?
Его хотели испытать в третий раз? Но еще одного такого потрясения он уже точно не выдержит. Может быть, она еще когда-нибудь и доконает его своим идеализмом, но… это не имеет значения…
Пускай ты помешана на том, что я никогда не понимал, пускай ты часто жаждешь лидерства, и этим выводишь всех из себя, пускай ты бежишь вперед, не оглядываясь на тех, кто остался позади, но…
Ты…
Мне…
Нужна…
Я не хочу тебя еще раз потерять…
«Здесь нет магии, только время, разум и воля» — вспомнились Зелгадису слова Отражения.
Стекло завибрировало.
Я… я не хочу тебя так просто отпускать, я…
Отражение обернулось с выражением тревоги на лице. Стекло уже трескалось.
Я… люблю…
Раздался звон бьющегося стекла.
И я… не позволю убить тебя…
Зелгадис сжал руки в кулаки. Он не сказал ни слова, совершенно ничего не сделал, но почему-то его сердце было полно странных ощущений. Среди них была… ярость… слишком сильная, чтобы держать ее в себе.
— Ты… — начало Отражение, но так и не закончило.
— Я повторяю — ты не посмеешь ее тронуть. — Голос Зелгадиса дрожал от нахлынувших эмоций, он уже еле-еле себя сдерживал. — Я повторяю еще раз — ты не посмеешь. Я тебе не позволю, что бы там еще не было на твоей стороне. Ты — лишь жалкая тень. Ты куда слабее, чем думаешь. И мне плевать на то, что я и себя убью вместе с тобой. Мне все равно…
— Как будет угодно. — Послышалось в ответ.
Ярко-синяя дымка, которая все еще витала в воздухе, закружилась в бешеном вихре. Отражение явно не собиралось так просто сдаваться. Зелгадис мельком увидел лицо своей копии. Теперь оно было другим. Это было лицо, в котором не осталось ни капли человеческого. Но… все это было как-то неважно… Зелгадис сосредоточил свои мысли на той, единственной…
Я люблю… люблю… люблю…
И все закончилось.
Бестелесное пространство осветила яркая вспышка. Вихрь улегся, синяя мгла растворилась в воздухе. Казалось, замерло ВСЕ. И Зел увидел свое Отражение. На его лице застыло выражение отчаяния… На короткое мгновенье Зелгадис узнал себя самого.
А потом… Отражение медленно закрыло глаза, на секунду ставшие почти человеческими, и… растворилось в воздухе, как синяя дымка. Вокруг Зелгадиса сомкнулась темнота. А где-то внутри тоже как будто что-то померкло.
Теперь он был действтельно один. Без страхов… без мечты… внутри было пусто… И жить уже не хотелось. Ведь незачем. Даже если бы он вернулся, он бы не выдержал долго.
Я… я хочу умереть…
И как будто кто-то глубоко вздохнул во тьме…
А он уходил…
Уходил…
И почему-то в последний миг перед тем, как он перестал что-либо чувствовать, ему вспомнилась Амелия. Ее сияющие глаза… Тепло ее прикосновений…
Глава 8.
Живи…
«Все мы в этой жизни дремлем. А просыпаемся лишь с ее концом.»
Виктор Пелевин. «Чапаев и Пустота»
Все испарилось. Все ушло. Все, кроме боли и печали, застывшей в синих глазах.
Зелгадис, словно со стороны, слышал свой собственный шепот:
— У меня больше ничего нет… ничего…
— И поэтому ты не смог жить дальше? — Голос невидимого собеседника был тих, как шелест ветра в траве.
Зел не знал, кто с ним говорит, но все же посчитал нужным ответить:
— Да.
— Должно быть, это ужасно.
— Я… я не знаю… Я даже толком ничего не почувствовал. Просто вдруг жить не захотелось. Все показалось таким неважным…
— Ясно.
— Ты можешь сказать, что со мной стало?
— Ты умер. Как ты и хотел. Я не мог оставить твою просьбу без внимания.
— Но… кто ты?
— Честно говоря, я и сам не знаю. Наверное, мне просто не дано это. Еще я не знаю, как я выгляжу… и где сейчас нахожусь. Мне много чего не доступно. Но это вовсе не значит, что у меня ничего не осталось. Именно поэтому я сейчас слушаю тебя. Скажи, а ты… ты помнишь свою жизнь?
— Мельком.
— И что же?
Зелгадис задумался. Может быть на минуту, а может быть на целую вечность. Но в конце-концов он ответил. В его голосе слышалась горечь:
— Я… я прожил свою жизнь зря… Много всего, что нужно было сделать, я так и не сделал. Я просто потратил все свое время на… на какие-то надежды…
— Ну зачем же так категорично? Должно же у тебя было быть что-то такое… ну, друзья например. Кто-то, кто тебя поддерживал.
— Я не помню.
— А скажи… ты бы хотел вернуться?
Химера снова задумался. И пришел к неутешительным выводам:
— Зачем? Я не смогу продержаться долго. Даже если очень захочу. Теперь мне незачем жить. Я просто не знаю, для чего мне это. Для чего возвращаться? Меня там все равно ничего не ждет.
— Да, понимаю.
Воцарилось молчание. Зел не знал, сколько времени прошло, когда его невидимый собеседник снова спросил:
— А ты уверен, что у тебя ничего не осталось?
— Глупо было бы сомневаться в этом. Я уверен.
— Это твое мнение. Я не буду тебя разубеждать. Но… расскажи, а как ты умер?
— Я… уничтожил свою противоположность.
— Отражение?
— Да. А в нем были…
— Все твои стремления, страхи и мечты. — Невидимый собеседник закончил за него. — Пожалуй, я видел только одного человека, чья участь была похожа на твою.
— И кто это был?
— Тот, кто первым узнал о Песках Времени. И сделал записи, которые потом попали в руки…
И тут в голове пронесся целый ворох воспоминаний. Появилось какое-то новое ощущение. Сердце заметалось в груди, сразу куда-то потянуло. Куда-то далеко… Но казалось, будто этот путь, как бы он ни был долог, не составит труда пройти.
И Зелгадис перебил своего собеседника:
— Скажи, кто она? Как ее имя? Я… я не помню, я стараюсь вспомнить, но…
Казалось, будто молчание, наступившее после его слов, длилось вечно. Если бы он только знал ответ на свой вопрос… Может быть, это бы что-нибудь поменяло. Наконец, ему ответили:
— Ее имя — Амелия.
И Зелгадис успокоился. Это имя… оно звучало так… нежно…
— Амелия… — Повторил химера. Ему казалось, что когда-то давно это имя очень много значило для него.
— Да, Амелия. Почему тебе так важно это имя?
— Я не знаю.
Его собеседник словно задумался.
— Ты любишь ее, верно?
А что, очень возможно. Наверное, когда-то давно он и правда…
— Да, я люблю.
— И почему тогда не хочешь вернуться?
— Ну… я не уверен, что…
— Что она тоже тебя любит?
— Д-да… Это… это важно для меня.
Собеседник Зела снова на какое-то время сгинул, и появился снова. Кажется, у него это уже вошло в привычку.
— Ты не хочешь прислушаться?
— Но здесь же тихо, как же…
— Не задавай вопросов.
Зел послушался. И вдруг что-то услышал. Это был тихий, еле слышный звук, похожий на весеннюю капель. Только вот звучал он намного, намного печальнее.
— Она плачет. — Пояснил невидимый собеседник.
Защемило сердце. Нет, Зелу не хотелось, чтобы Амелия плакала, он хотел как-нибудь утешить ее.
— Наверное, она бы тоже плакала, если бы на моем месте был бы кто-нибудь еще…
Глубоко в душе Зелгадис понимал, что это не утверждение в полном смысле этого слова. Это скорее уж отмазка. Слабая такая, созданная только для того, чтобы самого себя в чем-то убедить.
— Нет, я так не думаю. Ты же сам слышал. Ей больно осознавать, что тебя уже нет рядом.
— Ну я же как-никак провел рядом с ней почти четыре года.
— Да, провел. А четыре года не проходят бесследно. Мне все же кажется, она тоже тебя любит.
Эти слова… Они казались музыкой. Далекой, нежной и ласкающей слух… А еще эти слова внушали надежду. Может быть, все и в самом деле так. И, наверное, стоит отказаться от своих излишне пессимистичных убеждений, и…
— Я правда могу вернуться?
— Каждый может, но не каждый хочет. Все устают от жизни, и не хотят больше страдать. Люди — они все одинаковые. Всегда стремятся к большему комфорту для себя. Им не нужно проливать слезы, не нужно боятся и любить — только бы иметь все что надо и жить в довольстве. А ведь страдания, и чувства вообще… Все это возвышает душу, очищает сердце, дарует силу, о которой мы и сами не подозреваем. Как много пытливых умов веками бьются над тайнами магии… и как мало при этом уделяют внимания тому, что внутри… Ты понимаешь меня?
— Ну… Да.
— Я рад. Меня долгое время никто не мог понять.
Зелгадису показалось, словно кто-то улыбнулся ему.
— Так я могу вернуться? Как? — Спросил химера.
— Очень просто. Достаточно желания, ну и твоей любви. Любовь — это высокое, светлое чувство. В жизни можно ничего не иметь, просто любить, а уж цели и страхи сами собой появятся благодаря этому же чувству.
Зел помолчал с минуту. Внезапно ему в голову пришел другой вопрос, не менее важный:
— Почему ты помогаешь мне?
— Я вижу, как тебе тяжело.
— Что?
— Этого от меня не скроешь.
На мгновенье Зелу показалось, что его собеседник чем-то похож на Отражение. Но это длилось лишь мгновенье — потом все исчезло и сменилось другими мыслями. Память постепенно возвращалась. В голове всплывали все новые и новые детали жизни, лица людей, которых Зел когда-то знал, да много чего… Химере вспомнилась внешность Амелии… Наверное, за суетой жизни он никогда этого не замечал, но… она была красива. Любой другой человек решил бы, что она просто миловидна, но для Зела она была красива. Ребенок… она никогда не знала, что такое настоящая жизнь, и ее это по-своему красило. На ее лице всегла была улыбка, а ее решения и рассуждения всегда были по-детски наивны и полны идеализма.
— Так… ты хочешь вернуться?
— Да… — Голос Зелгадиса был радостен, но тих. Все было так просто!
— Тогда иди. Ты сам найдешь дорогу. Я очень рад за тебя… потому что ты принял верное решение…
Голос невидимого собеседника был все тише и тише.
Впереди замаячил свет.
Зел судорожно глотнул воздух и, наконец, успокоился. Он жив… он никуда не уходил…
А еще ему на мгновенье показалось, будто он видел чьи-то искрящиеся радостью глаза… Он не различил ни формы, ни цвета… Только чувства…
Глава 9
Откровение
Что-то изменилось в городе. Появился… ветер… Он гнал по улицам бурые засохшие листья…
Защитное поле вокруг города ослабло.
Пески времени… тоже ослабли…
Очнись, Зелгадис… Очнись…
* * *
— Ну и? — Ничего не выражающим голосом спросила Амелия, утирая слезы.
Прошло около пятнадцати минут после того, как Зел очнулся. Сначала было тихо. А потом мир словно свалился откуда-то сверху вместе со всеми своими звуками, в частности с негромкими всхлипываниями, а потом и с громким, пронзительным криком. После этого Зелгадису в пришлось некоторое время утешать и успокаивать шокированную Амелию. А она в буквальном смысле была в шоке — из ее глаз лились слезы, девушка вся тряслась… то ли от страха, то ли еще от чего…
И вот, теперь Амелия задала Зелу такой вопрос, в котором не было и намека на смысл.
— Эм-м… Что ты имеешь в виду? — в свою очередь спросил Зелгадис.
В ушах стоял непонятный звон, голова раскалывалась…
— Ну, что произошло? — пояснила Амелия.
— Не понимаю…
— Господин Зелгадис, как же так? Сначала все было вроде как в порядке, а потом вы по неизвестным причинам нападаете на меня, требуете отдать Пески времени, и чуть не… а потом… потом… Когда я решила открыть глаза…
— М-м-м… можешь дальше не рассказывать.
Зел и так догадывался, что потом произошло. Он наверняка просто упал замертво, и лежал так, пока не решил вернуться. А Амелия его видела… мертвого… Это, наверное, уже никогда не сотрется из ее памяти.
— Ну так что произошло? — повторила свой вопрос Амелия
— Я… я…
И тут Зела прорвало. Он все рассказал. Химера умолчал только о ленточке, которая помогла ему очнуться от первого кошмара. Зел и сам не знал, почему не сказал Амелии об этом. А принцесса все это время сидела и слушала. Слушала просто с завидным вниманием.
— Вот так все и было. — со вздохом закончил Зелгадис и опустил взгляд в землю.
— Господин Зелгадис — начала Амелия тихим голосом. — Почему вы мне не рассказали? Как я могла забыть напомнить вам, что… Ох, это же все моя вина! Зачем я вообще сюда сунулась? А все из-за каких-то Песков времени…
— Кстати, а где они?
Амелия начала запинаться. Вообще-то она и раньше запиналась от всего пережитого, но по крайней мере старалась это скрыть. Да и Зел старался этого не замечать.
— Пески времени? Они… да, они тут.
Амелия подняла с земли небольшие песочные часы с синим песком внутри. На верхней половинке часов когда-то были два золотых крыла, но теперь там осталось только одно. Амелия держала часы как раз за оставшееся крылышко, причем по ее лицу было видно, что она готова в любой момент отшвырнуть артефакт куда подальше. Как будто Пески времени были чем-то крайне опасным. Нет, они и в самом деле были опасными… Зел успел в этом убедиться.
— Погодите… — Неуверенно начала Амелия, осмотрев часы. — С ними что-то не так…
— Что с ними может быть не так? — Зелгадис был озадачен. По его мнению, если не считать отбитого крыла, с часами было все в порядке.
Амелия осторожно прикоснулась к зачарованному стеклу — прозрачному, как слеза.
— Песок… — Пробормотала девушка. — Он должен быть в верхней половинке часов.
А сейчас ярко-синий волшебный песок был в нижней половнике. Создавалось впечатление, будто волшебство Песков ослабло.
— Амелия, — Начал Зелгадис. — А что ты собираешься с ними делать?
Девушка задумалась. Посмотрела на часы. Потом на Зела. И опять на часы. И снова на Зела.
— Ну, я думаю… их лучше оставить. — Пробормотала Амелия, осторожно поставив Пески времени на землю. — По-моему, они слишком опасные. И потом, я даже толком не знаю, как ими пользоваться. Хотя, конечно…
Принцесса смущенно затихла. Наверное, она хотела сказать, что они, конечно, прошли долгий путь, чуть было не погибли, и так далее, но Пески Времени придется оставить. Что она зря все это затеяла, зря увлекла за собой Зела, что все это было только для того, чтобы в конце концов понять весь дурацкий смысл этой затеи. И что Пески Времени оказались совсем не тем чудесным артефактом, о котором она одно время мечтала.
— Понимаю. — Сказал Зелгадис. — Все могут ошибиться.
— Не так сильно. — Возразила Амелия.
— Но какая теперь разница? Все ведь уже прошло, не так ли?
Девушка кивнула.
— И смысла сожалеть о прошедшем уже нет. — Закончил Зелгадис.
Амелия подняла взгляд к небу. Там, высоко, светило солнце.
Да, солнце… оно все еще светит.
И земля, и небо… все еще на месте. Это никуда не ушло.
И они тоже живут.
Время… оно все еще идет.
— И что нам теперь делать? — Спросила Амелия, задумчиво проводя взглядом рваные облака на небе.
— Наверное, тебе лучше вернуться в Сейрун. — Ответил Зелгадис.
Где-то глубоко в сердце химера сожалел о том, что Амелии придется снова остаться в Сейруне. А что он будет делать? Куда пойдет, чем займется?
Твоя цель? Потеряна…
Твой главный страх? Канул в небытие…
Твоя заветная мечта? Ушла…
Зачем ты здесь? Зачем пришел? Ты же даже не знаешь, зачем!
Зел огляделся по сторонам. В сердце была пустота. Мир вдруг показался серым и каким-то банальным.
«В жизни можно ничего не иметь, просто любить, а уж цели и страхи сами собой появятся благодаря этому же чувству…»
Любить? Кого?
Зелгадис снова огляделся. И увидел ее. Амелию. Она медленно подошла к каменной подставке в центре площади, и водрузила на нее злополучные песочные часы.
Ее?
Амелия обернулась.
Тогда почему я это заметил только сейчас?
Девушка подошла к зелу.
— Ну что, пойдемте? — Спросила она. Ее голос был беспечен. В глазах снова что-то заискрилось. Что-то, похожее на счастье.
Это казалось… таким родным… знакомым… и приятным…
— Пойдем. — Тихо ответил Зел.
Амелия улыбнулась и бодрым шагом пошла вперед.
Время… больше не будет чинить им препятствий.
А ветер все гнал и гнал по улицам города бурые листья...
* * *
Ярко светило солнце… Ветер слабо колыхал листья деревьев…
У лесной опушки послышался радостный возглас:
— Ура! Господин Зелгадис, мы добрались!
— Амелия, спокойнее! Давай хотя бы до ворот дойдем…
Девушка в белых одеждах (изрядно испачкавшихся, кстати) со счастливым выражением лица припустила к городским стенам из белого камня.
— Ну же, господин Зелгадис, вперед!
Зел поспешно натянул на лицо маску, одел капюшон, и быстрым шагом последовал за Амелией. Принцесса улыбнулась.
— Совсем необязательно скрывать свое лицо, господин Зелгадис. Вы же со мной!
— Не хочу рисковать.
— А, ладно! — Амелия махнула рукой. Получилось что-то вроде жеста в стиле «бесполезно с ним спорить». Потом девушка с еще большей скоростью побежала к стенам Сейруна.
Через минуту раздался требовательный стук в ворота.
— Кто там стучится? — Со стены на Амелию взглянул один из Серунских солдат, вооруженный длиной пикой. — Назовитесь!
— Что?! — возмутилась девушка. — Как можно не узнать принцессу Сейрунскую?
— Как… — Солдат был озадачен. Вдруг к нему подскочил другой охранник, помоложе, и что-то быстро нашептал на ухо. — Ах, простите, ваше высочество… Открыть ворота!
И вот, через несколько секунд Амелия вступила на оживленную улицу Сейруна. Зел вошел следом. На входе двое молодыхсолдат недоверчиво покосились на него, но принцесса быстро оборвала их сомнения:
— Господин Зелгадис со мной. — Объявила она. — И кстати, известите моего отца о моем прибытии.
— Да, конечно… — И один из солдат побежал к замку, который величественно возвышался над крышами обычных домов.
Амелия повернулась к Зелгадису. По ее лицу было видно, что она счастлива снова оказаться в своем родном городе:
— Ну что, пойдемте? Думаю, отец будет рад вас видеть. Или, может быть…
По лицу девушки скользнула тень печали. Зел догадался, о чем она думает. О том, что он снова ее бросит, проводив до дома. Он уже несколько раз там делал, а потом утешал себя мыслью, что так надо. У Амелии были все основания думать, что Зел и в этот раз ее оставит. Прямо сейчас повернется к воротам, скажет напоследок: «Прости, но мне надо идти» — и уйдет. А Амелии останется только вздохнуть.
Но ведь… на этот раз он и сам не знает, куда ему идти…
Зелгадис устало улыбнулся. Хотя, может быть, из-под маски этого было и не видно.
— Нет, Амелия. На этот раз я останусь.
— Правда? — Девушка буквально расцвела на глазах. — Ой, я так рада!
Зел помимо воли заметил, что Амелия… так красива, когда улыбается. Но…
За те две недели, что они потратили на дорогу…
Он так и не осмелился сказать ей, что…
— Ну что же вы? Пойдемте!
Зелгадис пошел вслед за Амелией. На сердце снова стало спокойно — по лицу девушки было видно, что она действительно рада принять Зела в Сейруне. Действительно рада…
Эпилог.
И вот…
Все было, как в начале. Солнце снова клонилось к закату. И ветер был такой же теплый и приятный. Амелия снова стояла на балконе и любовалась красивым природным явлением. По небу плыли небольшие рваные облачка, окрашенные солнцем в золотистый цвет.
Все было, как раньше.
Сейчас Амелия испытывала самое настоящее блаженство. Государственных дел стало не так уж и много (Амелии давали отдохнуть после путешествия), никаких тайн уже раскрывать не надо, да и Зелгадис должен быть где-то в саду…
Зелгадис…
Да, Амелия в самом деле была рада, что он решил остановиться в Сейруне на пару дней. Его часто можно было найти где-нибудь в королевском саду — там ему никто не мешал читать. Иногда Амелия приходила к нему. Тогда Зел откладывал книгу в сторону, и о чем-нибудь разговаривал с ней… Это была какая-нибудь пустая, беспечная болтовня. Но Амелия замечала, как Зелгадис смотрит на нее. Взгляд химера становился… как-то мягче… внимательнее…
И в сердце принцессы появлялись робкие надежды.
Может быть…
Хотя нет, с чего бы…
Наверное, стоит спросить. Или он сам ей когда-нибудь скажет?
А может быть…
лучше сказать самой?
Но как?
— Вообще-то множество людей через это прошли. — думала Амелия. — Нужно просто подойти и сказать. Просто подойти и сказать. И все. А уж что потом…
Принцесса вздохнула. Типичная ситуация, да? Тогда почему все так сложно?
Наверное, стоит просто еще раз пойти в сад, к Зелгадису. Может быть, на этот раз все и решится.
Уж где-где, а в саду было хорошо. Здесь всегда было тихо, если не считать приятного шелеста литьев. Королевский сад Сейруна был очень большой, но Амелия знала все его закоулки. И тем более знала, где в саду можно найти Зелгадиса.
Пройдя через несколько аллей, Амелия наконец дошла до этого места. Здесь было попрохладнее из-за постоянно бьющей в небо воды. Здесь был фонтан… А около него стояла скамейка, на которой сидел Зелгадис, задумчиво листая книгу. Иногда он загибал уголок нужной ему странички. Амелия с минуту стояла без движения, но потом…
— Э-м-м… Господин Зелгадис…
Химера положил в книгу перо вместо закладки.
— Амелия? Ты что-то хотела?
Он посмотрел на нее. Мягко. Почти что ласково. Сердце Амелии от волнения ухнуло вниз. Девушка потупила взор, а точнее, просто уставилась в землю. А еще, видимо, она залилась краской. Все мысли угасли.
— Амелия? — Зелгадис заволновался. — Все в порядке?
— Я… да, все хорошо. — Ответила Амелия.
— А, ясно. — Зел мягко улыбнулся. — Может быть, сядешь?
— М-м-м… Ладно.
Амелия осторожно присела рядом с Зелгадисом. В мыслях она все еще корила себя за то, что не смогла сказать ничего осмысленного.
— Красиво, не правда ли? — Вдруг сказал химера, и указал на огненный диск солнца.
Амелия даже вздрогнула от неожиданности — таких слов она ожидала от Зела меньше всего. Но… закат… это в самом деле было красиво.
— Да, пожалуй. — Ответила девушка, чувствуя, как горят щеки. — Господин Зелгадис, а вы помните, как мы впервые встретились?
И это было все, что принцесса смогла из себя выжать.
— Смутно помню. — Отозвался Зелгадис. И вдруг погрузился в воспоминания. — Честно говоря, я не ожидал, что за то время, что мы с Линой и Гаури не виделись, они найдут себе нового спутника… Еще меньше я ожидал, что они найдут себе новую спутницу. Да еще ты так на меня отреагировала…
— Простите. — Пробормотала Амелия, вспомнив, какие вещи она говорила про Зела, когда они только встретились.
— Ничего. Лина тоже считала меня подозрительным первое время.
— М-м-м… ясно. Но мне госпожа Лина даже не рассказывала о том, как вы встретились.
— Это вполне понятно. У нас же было столько приключений… Когда уж тут можно было выкроить время для всяких там рассказов. тем более, что Лину это мало интересует. А вот тебя, кажется, да…
Зелгадис снова взглянул на Амелию.
— По правде говоря, часть этих приключений я бы и приключениями-то не назвал. Так, ерунда всякая. Взять хотя бы ту прогулку по Храму Влюбленных… — Химера содрогнулся.
— Да… Тогда вам с госпожой Линой достались шарики одинакового цвета. — Сказала Амелия. Почему-то ей не нравилось, что разговор все время затрагивал гениальную красавицу-волшебницу.
А Зелгадис продолжил:
— М-да, тогда я решил, что мне все равно, с кем идти в тот дурацкий храм. Ну а потом…
Амелия покраснела еще больше прежнего. Что было потом?
— Потом выяснилось, что не все равно.
И тут девушка заметила, что Зелгадис тоже покраснел. Как она раньше не замечала?
— Амелия… — Почему-то теперь Зел словно спрашивал ее разрешения продолжать.
— А? — Отозвалась принцесса.
— Ты… мне очень нравишься… И я…
Ну пожалуйста… дальше… дальше…
— Я…
Пожалуйста…
— Я люблю тебя… Люблю…
Зел, наконец, закончил, и у него отлегло от сердца. У Амелии тоже. Глубоко в душе принцесса благодарила Зелгадиса за то, что он все сказал за нее. Девушка ощущала странное покалывание во всем теле. Хотелось сделать что-нибудь… что-нибудь такое, чтобы Зел понял, как она благодарна ему за все… Амелия, наконец, нашла в себе силы посмотреть химере прямо в глаза. В них была теплота… Они казались глубокими, как… как… море… и бездонными, как ночное небо…
Ну а Зелгадис? Он и сам не знал, как у него вышло, наконец, признаться. Внутри как будто зажегся свет…
А ее глаза… изумительные, василькового цвета… все приближались и приближались. Зел видел в них отчаянную просьбу и еще что-то трудноопределимое, неуловимое и ужасно приятное. И так продолжалось, пока на всем белом свете не осталось ничего, кроме этих глаз и этого чувства.
В самый последний миг перед поцелуем Зел увидел, как сомкнулись ее ресницы…
И он… постарался вложить в это краткое мгновенье… в этот… этот поцелуй все то, о чем он ей никогда не говорил. Может быть, она и поняла его.
Он столько всего испытал… Это было и счастье, и нежность, и волнение, и даже какие-то смутные опасения, что все это вот-вот закончится, и уже не вернется. Хотелось, чтобы эта минута длилась бесконечно.
Но…
Все когда-нибудь заканчивается…
Амелия открыла глаза, наслаждаясь внезапно нахлынувшим на нее счастьем. Мысли путались…
Зелгадис взглянул на солце, в потом на девушку, сидящую рядом с ним… Наверное, ему никогда еще не было так хорошо…
Почему-то теперь закат, и звук льющейся воды за спиной, и приятное летнее тепло… все казалось волшебным.
И хотя Амелия сейчас почти ничего не соображала, она смогла выговорить тихим голосом:
— Господин Зелгадис, я… я тоже вас люблю…
Его рука легла ей на плечо. Он обнял ее. Обнял так, как будто хотел что-то сказать, но только слов не хватало…
Ты… ты прекрасна…
Я люблю тебя…
Никто не сможет тебя у меня отнять…
Happy end.
Загрузка ...